Был хороший опыт – создания Мемориала «Еврейское кладбище местечка Яновичи». И когда внуки и правнуки жителей Колышек предложили: «А почему бы Вам не взяться на новую работу?», мы согласились.
Алла Вихнина, её предки похоронены на колышанском еврейском кладбище, перевела на английский язык наши заявки на грант (надеялись его получить) и без промедлений начали прицеливаться к работе. Приехали в Колышки, зашли побеседовать к Зое Никитичне Видус. Она живёт возле еврейского кладбища, одна из немногих, кто помнит довоенное местечко и то, что произошло здесь в годы Холокоста.
Зоя Никитична Видус родилась в Колышках в 1935 году. Училась, работала ветеринарным врачом в разных местах Беларуси, а к пенсии вернулась в родное местечко. Её отец ветеринар Никита Тимофеевич Видус какое-то время укрывал в годы войны в своём подвале двух еврейских девушек.
Зое Никитична гостеприимный человек и хороший рассказчик.
«Я многое могу рассказать, что было в военные годы. Что-то помню сама, что-то знаю по рассказам родителей.
Приехали немцы, взяли местного человека, и приказали идти по местечку, показывать, где евреи живут. Были с топором и засечки ставили на еврейских домах. Приказ был, кто будет сопротивляться или говорить, что-то против – расстреливать.
В марте 1942 года всех согнали на площадь. В Колышках была большая базарная площадь. Торговля здесь была «страшная» (так сказала Зоя Никитична). И конфеты продавали, и патоку, и мануфактуры разную. Что хотите можно было купить.
Немец командовал. Говорил по-русски. «Евреям – налево, русским – направо». Некоторые евреи спрятались за русскими. Их немцы вытягивали и расстреливали.
Мама, папа, брат и я были в Колышках, а сестру, ей шёл 17-й год, угнали в Германию.
Гнали евреев и их скот на Лиозно мимо больницы, дорога была просёлочная и кругом лес. Кто не мог идти, расстреливали. Детей тоже расстреливали. Дошли до Велишковичей. В один сарай загнали людей, в другой – скот. Назавтра погнали дальше. В Лиозно расстреляли.
Те, кто был помоложе, стали убегать к речке, немцы стреляли в них. Но один всё же убежал – Павел Моисеевич Райхлин. Они жили недалеко от меня, – Зоя Никитична показала рукой, где стоял их дом. – Отец и мать не побежали, а Павел с 1928 года, убежал и остался живой. Добрался до Понизовья – это Смоленская область, она недалеко отсюда. Сам он приехать уже не может, но из Москвы приезжали в Колышки по его просьбе. Сын Павла Моисеевича живёт в Америке».
Захотел узнать – жив ли Павел Моисеевич Райхлин?
Опубликовал текст беседы с Зоей Видус в фейсбуке и буквально через пару дней получил сообщение от Владимира Райхлина. «Мой отец Павел Райхлин жив. Он в США в городе Бостон». Написал письмо, и получил воспоминания Павла Райхлина, они подробные и интересные, были опубликованы, и мы приведём только некоторые фрагменты этих воспоминаний.
«По тем зданиям и строениям, которые я застал, это было большое торговое и ремесленное селение с комплексом магазинов – продовольственных, промтоварных и хозяйственных в центре, церковью и синагогой, пожарным депо на конной тяге, ежегодными до начала 30-х годов (до коллективизации) ярмарками на Сретенье, когда вся центральная площадь покрывалась товарами, поставляемыми мастерами с окружающих деревень и местечек: телегами, санями и саночками, колёсами и детскими игрушками-самоделками, бочками и кадками и другими столярными изделиями, конской сбруей и гончарными изделиями – горшками, кувшинами, лоханями, свистульками и другими товарами. Всё это было на моей памяти (1929-31 годы).
В местечке, с площадью в центре, было четыре основных улицы. Они расходились от площади в разные стороны и были названы по тем городкам, куда вели: Лиозненская (наш районный центр), Яновичская, Микулинская (на которой мы жили) и Понизовская (в Смоленскую область). При коллективизации в Колышках было организовано два колхоза: «Коминтерн» и «Профинтерн». В них в основном вошло русское (белорусское) население. Еврейское – незначительно, в основном специалисты-мастера (кузнецы и др.). Евреи-ремесленники объединялись в артели: сапожная, швейная, жестянщики и др. Часть попала на государственную службу и в сферу обслуживания.
Еврейская молодёжь устремилась за образованием, уезжали в Витебск, Минск, Ленинград, Москву. В Колышки приезжали только на каникулы или в отпуск. Многие, даже абсолютное большинство молодёжи тех лет «вышли в люди»: стали врачами, инженерами, учителями, профессиональными военными, руководителями производства и высококвалифицированными рабочими.
Евреям нового поколения революция принесла много полезного, освободила от черты оседлости, дала возможность получить образование, равенство в правах. В Колышках я не чувствовал антисемитизма, ни государственного, ни бытового.
Приезд молодёжи на каникулы и в отпуск был праздником для нас».
«Массовый расстрел евреев начался 17 марта 1942 года. Местечко Колышки было окружено со всех сторон карательным отрядом. Всё население, начиная от грудного ребёнка и кончая стариками, согнали на базарную площадь и по улицам валялись трупы детей и стариков. Остальную часть населения гнали в Лиозно по дороге. По всей дороге до Лиозно вались трупы. Часть было пригнано в Лиозно, одежду их сняли и поместили в холодный сарай и продержали трое суток. После чего все были расстреляны.
24 марта 1945 года».
Показания в Районную чрезвычайную комиссию по расследованию преступлений немецко-фашистских оккупантов, данные Раей Марковной Апарцевой.
Государственный архив Витебской области (ф.256, оп. 1, д.2, л.199-199 об.)
Трупы убитых быстро стали разлагаться. Боялись эпидемии, их приказали закопать. Мужики сколотили большой ящик, поставили на телегу, объезжали и собирали трупы. Мой старший брат, Борис Видус тоже делал это. Потом трупы привозили к еврейскому кладбищу, недалеко от него выкопали большую могилу и закопали там.
«На второй день наши мужики и подростки начали подбирать убитых и свозить их на еврейское кладбище, затем выкопали большую братскую могилу и всех там захоронили. Их было очень много и стариков, и детей».
Из воспоминаний Петра Фадеевича Лапшина, отца бывшего консула Республики Беларусь в Израиле В.П. Лапшина. Государственный архив Витебской области, ф. 2154 оп. 1 д. 206 л. 55-55 об.
Мы поинтересовались у Зои Никитичны, где братская могила евреев Колышек? «Никто это место не вспоминал, – ответила она. – Только, наверное, мой старший брат Борис и помнил, и мог его показать. Знаю, что на краю кладбища. Покажу Вам. Может в десяти-пятнадцати метрах и ошибусь».
После разговора с Зоей Никитичной появилось решение, рядом со старым кладбищем поставить Памятный знак жертвам Холокоста.
Из Витебска мы приехали вдвоём: я и Наум Линковский – председатель городской еврейской общины. В Колышках с нами были представители районной власти. Они хорошо отнеслись к идее, создать здесь Мемориал, и на протяжении четырёх лет (столько длилась работа), чем могли – помогали. (Прямо скажем, их возможности не такие уж большие).
Тамара Леонидовна Дрилёнок, которая в то время была председателем райсовета, а когда-то начинала трудовую деятельность в Колышанской школе, с трудом нашла тропинку, по которой мы пробрались на кладбище. Кругом кустарники, деревья и высокая, почти в рост человека, трава. Мы не сразу находили надгробные памятники – мацевы, по еврейской традиции они небольшого размера, и легко затерялись в густых зарослях. (Может, к лучшему, их не видели, не растащили, не разломали).
Кладбище довольно большое. Оно располагается на высоком правом берегу реки Колышанки, когда-то полноводной, с мельницами, и сплавом леса, а сегодня в жаркие дни пересыхающей до ручья. Кладбище вытянуто с юго-запада на северо-восток. Террасами спускается к реке. Территория сужается вниз по течению реки (максимальная ширина около 75 м, минимальная – около 25 м). Находится за Ручьём мёртвых (впервые услышал это название в Колышках). Предположительная датировка сохранившихся и поднятых нами мацев конец XVIII – начало XX вв. Думаю, что первые захоронения были в конце XVII века и, если повезёт, на других участках кладбища найдём эти памятники.
В большинстве случаев эпитафии читаются, встречаются цветные мацевы.
Про трудности в прочтении эпитафий лучше сможет рассказать Юлиан Верхолевский, который, буквально, на коленях прополз через всё кладбище. Иногда буквы распознавал пальцами, на ощупь. Говорит, находил ошибки в написании некоторых слов. Или каменотесы были не слишком грамотными, или традиции правописания изменились. Юлий работал в контакте с сотрудником Еврейского университета из Иерусалима Алексеем Усвяцовым.
Алексей, проанализировав списки жителей Колышек за почти сто лет с 1826 года по начало 1920-х годов, сделал предположение, какие фамилии носили жившие здесь люди.
Хавкин, Вихнин, Чернин, Забежинский, Гитлина, Шайкевич, Бинштейн, Люкимсон, Пудовик, Лисицын, Аронович, Бобёр, Кац, Бейлинсон, Славин, Файгильсон, Кунин, Пирожек, Райцин, Лондон, Шелектор, Богорад, Штрансин, Звонов, Кавальзон, Баровский, Коган, Гельдерман, Тёмкин, Рабинович, Рагацкин, Есельсон, Шмерлинг, Гинзбург, Янович, Паин, Мизрох, Пудал, Хазан, Мерзляк, Шмеркин.
Я несколько раз бывал на этом кладбище ещё в девяностые годы. В Витебске в то время жило довольно много колышан, которые детьми, спаслись в годы войны, сумели с родителями уйти от расстрела в мартовский день 1942 года в Понизовье.
Однажды по инициативе Ольги Ноткиной, она работала заместителем директора областной библиотеки, мы заказали автобус и поехали в Колышки. Нас встретил Борис Видус, довоенный друг и знакомый всех приехавший. Они много вспоминали, потом пошли на кладбище, к могилам родственников. Оно в те годы не было заросшим (есть фотографии, подтверждающие это). Посередине кладбища кто-то пилил берёзы, потом на колоде рубил дрова и складывал их в поленницы. Колышане привезли венок в память обо всех родственниках, похороненных здесь и повесили его на ветке дерева, чтобы все видели, и чтобы целее был.
В 2001 году я приезжал сюда с профессором Оксфордского университета Майклом Юдкиным. Его дедушка Иегуда Лейб из Колышек в начале 20 века прибыл в Лондон. Четверо внуков Иегуды Лейба стали профессорами в разных областях знаний. (Есть ли ещё в мире такие семьи?). Майкл обошёл всё кладбище, искал захоронения предков. Кладбище тогда ещё оно не утонуло «в диких зарослях».
В 2003 году на бывшей базарной площади Колышек, где фашисты расстреливали евреев и откуда угоняли расстрел в Лиозно, силами бывших жителей местечка, их детей и внуков, открыли памятник. Была осень. Моросил дождь и всё же мы прошли по глиняной и скользкой дороге на кладбище. Вспоминаю об этом, чтобы подтвердить – двадцать лет назад оно было доступным для посещения.
Не знаю, как реагировали на наши приезды силы небесные. Гневались, что мы нарушаем вечный покой, или готовы были поощрить за возвращённую память? Одна из первых мацев поднятых и очищенных нами – поставлена на могиле Зусмана сына Иосифа Вихнина – прадеда Аллы, умершего 21 ияра 5697(1937 г.)
В детстве я нередко слышал название Колыск, так евреи назвали Колышки. Знал, что какие-то мои дальние предки жили здесь, не более того. Девичья фамилия бабушки Рогацкина. Сфотографировался рядом с мацевой, поставленной Шнеор Залману сыну Михла скончавшему 26 элула 5645 года. Алексей Усвяцов соотнося тексты эпитафий с документами 19 века сделал вывод, что это погребение Залмана Михелевича Рагацкина. В 1850 году ему было 37 лет. В переписи за 1858 год упоминается, что он умер в 1855 году. Это, с большой вероятностью, мой прапрадед, или даже прапрапрадед, о котором я раньше не знал.
Каждый наш приезд в Колышки добавлял новые знания о местечке, о кладбище.
В разговоре с местными старожилами выяснилось, что были послевоенные захоронения на еврейском кладбище.
Жил в Колышках Гирш Мерзляк. Работал в колхозе имени Калинина. На коне подвозил к тракторам горючее. Его первая жена погибла в годы войны, второй раз был женат на женщине по имени Полина. О нём хорошо вспоминают. Захоронение Гирша Мерзляка и Берки Бейлинсона последние на этом кладбище.
После войны жил в Колышках кузнец Давид Ковальзон. Дочка забрала его в Рудню. Приезжал сюда сын Давида – подполковник Абрам Ковальзон, побывавший во многих «горячих» точках. Брат Берки Бейлинсона – Пиня, работал заготовителем. Но потом он тоже уехал из Колышек.
Недавно приезжали на кладбище внук или внучка Гирши Мерзляка из Санкт-Петербурга. К сожалению, они не оставили свои координаты.
Кладбище – это всегда много загадок, гипотез.
На краю того участка кладбища, где шли работы, лежала мацева, опоясанная колючей проволокой. Почему? Версии могут быть разные. Так с проволокой её и поставили на прежнее место, когда вели работы
Впервые вижу мацеву с двумя эпитафиями сверху и снизу. Вернее, нет верха и низа. Лежала на камнях горизонтально земле. Может быть, два родных человека захотели, чтобы мацева на их захоронении была именно такой. Или есть другие причины?
Александр Кондратович в глине нашёл кирпич-мацеву. Вижу такую впервые. На кирпиче имя девочки и имя по маме. Выставили в фейсбук. Много всяких предположений и гипотез по поводу этой находки.
На кирпиче-мацеве эпитафия: «Штерне Баси бат Бере Двора». Из неполной семьи, вернее, мать воспитывала дочку сама? Семья была бедная и на другую мацеву не было денег? Почему не помогла община?
На одной из мацев надпись на русском языке. Имя – Марина. И дата, частично стёртая.
Колышки находились недалеко от Черты оседлости. Здесь традиционно селились семьи кантонистов. Может быть, Марина имеет отношение к такой семье? Но всё равно странная надпись на мацеве.
На другой мацеве внизу фамилия, написанная по-русски – Апарцев.
На мацеве Арона Берковича Бейлинсона эпитафии на иврите и на другой стороне – на русском языке. Умер 16 тишрея 5668 (11 сентября 1907)
Было сделано окошко для фотографии. То ли не поставили её, то ли она исчезла. Окошко пустое. Интересная личность Арон Берковича. (Аарон, сын Дов-Бера, Бейлинсон) Ветеринарный врач. Приехал в Колышки из Украины. Лечил и животных, и людей. В местечке называли – доктор. Относились с большим уважением. Дом ему поставили всем миром, как раз рядом с кладбищем. И мацеву, говорят, поставили всем миром. В знак благодарности.
На другом конце кладбища жила учительница. Дом стоял на отшибе. На работу в школу ходила через кладбище. От дома остался только фундамент. Не боялась ходить, особенно зимой, когда поздно светает и рано темнеет? А может боялась, но ходила?
Еврейский мир знает раби Авраама бар Александра Кац из Калиска (Колышек). Раби Авраам создал хасидскую общину в Калиске (Колышках). Спорил по многим вопросам иудаики с Виленским гаоном и появились у него серьёзные разногласия с ним. В 1777 году раби Авраам с большой группой белорусских и литовских хасидов, возглавляемой раби Менахемом-Мендлом из Витебска, переселился в Землю Израиля. Раби Авраам завершил земные дни в 1810 году руководителем хасидской общины Тверии, где и похоронен на старинном еврейском кладбище.
«Знаменитый гаон Авраам сын Цви. Скончался 21 швата 5580» (1820). Такая эпитафия на мацеве, на старом еврейском кладбище в Колышках. Она находится в десятом ряду №251. Мы очистили эту скромную мацеву, увидели текст. Перевёл на русский язык Алексей Усвяцов. Подтвердил, что речь идёт о гаоне (духовный лидер еврейского народа, мудрец, праведник) витебский раввин Малкиель Горгодзе.
Два Авраама, мудрецы, праведники и авторитеты в иудаизме, оба из местечка Колышки, жили приблизительно в одно время. Об одном мы знаем многое, о другом – хотели бы узнать хоть что-то. Возможно, с Вашей помощью мы сумеем сделать это.
15 лет назад я написал книгу «Откуда есть-пошли Колышки».
Вижу, пара делать вторую серьёзно дополненную редакцию этой книги. Тем более, что не только появились новые факты, но и много людей заинтересовалось историей местечка и колышанским кладбищем.
С каждым годом всё меньше и меньше людей приезжало сюда. Умерли, те кто помнили довоенные годы, разъехались по миру их дети и стало колышанское еврейское кладбище «забытым уголком».
По пальцам одной руки можно их пересчитать, кто хоть иногда бывал здесь.
Из Москвы приезжал с семьей Александр Поволоцкий. Всегда навещал Зою Никитичну Видус, привозил подарки. Он помогал в нашей работе. Приезжал с женой, родителями, двумя детьми. У его мамы колышанский отец – Цейтлин Авигдор Шендерович. Жил в местечке почти до конца 1930-х годов. Его правнучка Ася пока навещала Колышки на руках у родителей. Она станет взрослой и, надеюсь, вспомнит про старинные мацевы на могилах её предков и про аистов в небе над местечком. Аистов здесь много. Они вьют гнёзда в экологически чистых местах.
31 мая 2024 года состоялось открытие Мемориала «Еврейское кладбище местечка Колышки». Над проектом Мемориала работала Витебская городская еврейская община и Еврейский культурный центр «Мишпоха» в сотрудничестве с Белорусским союзом еврейских общественных организаций и общин, руководством Лиозненского района, потомками жителей Колышек. Безусловно, основная нагрузка легла на профессионалов: архитекторов, строителей, переводчиков. Но посильную помощь оказывали волонтёры.
Поднято, отреставрировано и поставлено на прежние места 400 мацев. Сделаны переводы эпитафий. Они на специальных табличках, установленных около каждого ряда. Если кто-то из потомков захочет найти место захоронения своих предков, он сумеет сделать это.
Установлен Памятный знак рядом с тем местом, где захоронены жертвы Холокоста.
Архитекторы Александр Михайлюков и Глеб Орловский сделали его в виде стилизованного дерева с обрезанными ветвями. Это традиционная еврейская символика. Устанавливается мацева на могилах последних представителей фамилии, тех, на ком заканчиваются земные дни целых семейств.
В Колышках Памятный знак установлен в память обо всех евреях, живших в этом местечке, в память о жертвах Холокоста.
На открытии Мемориала прибыли члены Витебской городской еврейской общины, руководство Белорусского союза еврейских общественных организаций и общин, руководство Лиозненского района, представители дипломатического корпуса, аккредитованные в Республике Беларусь, пришли местные жители.
Надеемся, что сумеем продолжить работы на следующих участках колышанского кладбища.
По нашим предположениям здесь более полутора тысяч захоронений.
Рассчитываем на Ваше активное участие в этом проекте.
Аркадий Шульман
