Мостик лурье

Еврейские названия

Есть в Быхове район со странным названием Шмулав. Впрочем, коренные жители Быхова ничего странного в этом названии не слышат. Они хорошо знают легенду или быль о еврее Шмуйле, который держал бакалейную лавку, а заодно и маленький ресторан. Каждый вечер здесь собирались люди, было весело: пели, танцевали.

По вечерам у молодежи не было вопросов, куда идти – конечно, к Шмуйле, в его лавку. А позднее из двух слов образовалось одно – Шмулав.

***

Деревня Труды Полоцкого района – живописнейшее место на берегу пяти озер. Когда-то здесь было большое еврейское местечко. Сегодня о том времени можно судить по длинным улицам, во все стороны расходящимся от рыночной площади.

Сегодня о том, что она рыночная и когда-то на ней проходили шумные ярмарки, знают только старожилы. Они же мне рассказали, что небольшая речка, соединяющая два озера, называется Кусилева речка. Потому что на ее берегу стоял когда-то дом еврея Кусиля. Правда, названия этого на географических картах не встретите, оно только в памяти  местных стариков.

***

Деревне Мотоль в Ивановском районе Брестской области почти 600 лет.  В 1422 году в актах Литовской метрики написано, что здесь живут 14 человек.

Бытуют два предания о названии деревни. Одно гласит, что название идет от корчмы, построенной Мотлом. Вторая легенда – о старом и мудром Мотле, который предложил соседям спуститься к реке Голодок и заселить один из островов, чтобы спастись от частых набегов шведов.

Мотоль – это родина Хаима Вейцмана – первого президента Израиля, крупного ученого химика. Он любил представлять себя так: «Еврей из местечка Мотоль».

***

В Браславском районе много населенных пунктов, в которых евреи жили триста – четыреста лет. Были не только еврейские местечки, но и еврейские деревни, возникшие на месте еврейских сельхозпоселений.

Деревня Самуйлы, находящаяся рядом с большим селом Иказнь, своим возникновением тоже обязана евреям.

Говорят, что когда-то здесь стояли постоялый двор и корчма, принадлежавшие еврею Самуиле. И всю его многочисленную семью поляки и белорусы называли – «Самуйлы». Отсюда и пошло название.

***

Когда-­то в окрестных местечках и деревнях вокруг Витебска жило немало евреев. Они и сады арендовали, и ремесленниками были, и коробейниками. В названиях населенных пунктов сохранился еврейский след.

Недалеко от Заронова есть гора Абрамка. На горе стоял дом еврея­-балагулы, которого хорошо знали в округе. На своем коне он отвозил грузы в Витебск, а обратно часто привозил пассажиров. Люди поднимались на гору и смотрели – едет ли Абрамка? Отсюда и название.

***

На краю бывшей Еврейской улицы в деревне Дрисвяты Браславского района по дороге, что ведет к коровнику, есть болото, которое с польских времен называют жидовским.

Местечковая легенда объясняет это название. Молодая еврейка по имени Хана полюбила католика, и тот души не чаял в Хане. Как говорится, совет им да любовь. Только семьи молодых были против такой любви. Мало того, что иноверцы, так еще еврейская семья была состоятельной, а католическая – бедной. Отец, мама и двое братьев Ханы запретили ей встречаться с католиком, и она с горя утопилась в болоте.

***

У небольшой речки, которая протекает по живописным местам центральной Беларуси, недалеко от Плещениц, красивое название Малка.

Есть быль. Когда-то речка была полноводной, с глубокими омутами и быстрым течением. Купалась в речке еврейская девочка Малка, затянуло ее в омут, и утонула она. А мать каждый день приходила на берег реки и громко звала дочь: «Малка, Малка».

Отсюда и название реки.

***

В Гродненском районе была деревня Жидовщина. Ничего плохого или обидного в этом названии не было, потому что, когда оно появилось на свет, места эти были польскими. А в переводе с польского – это еврейское место.

Но в 1969 году деревню решили переименовать. Вероятно, тоже из лучших побуждений. Название оскорбляло слух советских евреев, которые никакие доводы о происхождении названия слушать не хотели. И стала деревня называться Принеманской.

***

Деревню Марьянфельд в Бешенковичском районе переименовали в 1964 году не потому, что название звучало для кого-то оскорбительно. Оно слишком сильно напоминало о еврейской истории этих мест. Здесь когда-то было еврейское сельскохозяйственное поселение. А название в переводе с идиша означает «Поле Марьяна». Решили, что лучше деревня будет называться Малиновая. И название красивое, и ни о чем не напоминает.

***

В Жлобинском районе была деревня Эрштемай. В переводе с идиша это значит Первомай. Так когда-то назывался еврейский колхоз, центр которого и был в этой деревне. С 1968 года деревня называется Возрождение. «Во-первых, если нет евреев, кому надо еврейское название?» – рассуждали те, кто принимал решение о переименовании. Они, боже упаси, были не против Международного дня солидарности трудящихся. Но всё же решили, что лучше пусть у деревни будет название Возрождение. Оно устроит всех и на все времена. Главное, что можно по-разному объяснять, что и кто возрождает.

***

На границе Витебской и Минской областей в Борисовском районе есть деревня Моисеевщина. Легенда гласит, что когда-то еврейский пророк и законодатель Моисей держал путь по этой местности. Он вместе с путниками сделал привал, несколько людей не продолжили с ним путь и остались. Так начала существовать деревня Моисеевщина… Правда, у этой легенды, услышанной в здешних местах, нет и намека на достоверность.

***

В Ряднянском сельском совете до войны была деревня Аронова Слобода. Жил здесь когда-то еврей по имени Арон. Хорошо он умел делать два дела: работать и производить детей. И хотя отставной солдат женился поздновато, его жена родила 12 детей, из них 10 мальчиков. Все выросли и работали так же здорово, как и их отец. Арон держал молочных коров и обеспечивал молоком, сметаной, маслом, творогом половину местечка, у него был большой сад, и Ароновы яблоки везли продавать в Москву.

В 20-е – 30-е годы дети Арона разъехались по белу свету, а в войну тех, кто остался, расстреляли фашисты. И деревня Аронова Слобода ушла в вечность.

***

Город Кричев. Улица Комсомольская. Здесь после войны жил учитель­-математик Лурье. К нему приходили делать курсовые, дипломные работы студенты, он уже был преклонных лет, пенсионер. И жена его тоже была пенсионного возраста. У них был свой домик возле мостика через речушку Кричевку. Люди говорили: «Мостик Лурье». И до сих пор так его называют.

Давно нет на свете странного математика Лурье, а память о нем живет в названии мостика через небольшую речушку.

***

Между городским поселком Улла и деревней Бортники в Витебской области, на берегу живописной реки Уллы, пристроилась небольшая деревенька Фролковичи. Однажды на автобусной остановке я разговорился с местным стариком. (Я люблю эти разговоры ни о чем, на остановках, в вагонах, автобусах, на самом деле они самые откровенные и очень познавательные.)

Я спросил у старика, кто был тот самый Фрол, в честь которого названа деревня. И вдруг услышал ответ:

– Евреем он был.

Я подумал, старик шутит. Есть немало любителей к месту и не к месту пошутить на еврейские темы. Им кажется, что это всегда смешно.

– Евреем, – подтвердил старик. И увидев, что я не верю ему, добавил: – Не Фролом он был, а Фройкой. Держал здесь постоялый двор.

– Значит, правильное название Фройковичи? – спросил я.

– Может, когда и было Фройковичи, а теперь – Фролковичи, – как мне показалось, с гордостью за родную деревню сказал старик.

***

Нет точных данных о времени основания местечка, а ныне деревни Добромысли. Но если судить по хасидским преданиям, то отсчёт следует вести с начала XVIII века. Есть легенда, объясняющая красивое название Добромысль.

Когда-то, в старые времена, на тракте, ведущем из Любавичей в Витебск, на этом месте стояли только корчма и заезжий двор. Здесь останавливались проезжие, среди которых было много торговых людей. В иные дни всем даже не хватало места в заезжем дворе.

Корчмарь еврей решил сделать новые пристройки. Он рассказал об этом местным белорусам, которых собирался нанять на работу, и те ответили: «Добрая мысль», то есть хорошая мысль.

Вскоре было построено несколько новых домов, и место стало называться Добромысль.

***

Один из самых колоритных районов Витебска и раньше, и теперь называется Песковатики. Здесь на улицах, идущих по склонам Косовой горы, по обе стороны Склизкого ручья, спускающихся к Западной Двине, граничащих с еврейским и православными кладбищами, испокон века жили люди, которым, как говорится, палец в рот не клади. Плотогоны и балагулы, ремесленники и даже торговцы одним из главных достоинств считали физическую силу.  И каждый год в конце зимы выходили на лед Западной Двины, чтобы помериться силой в кулачном бою с такими же бойцами, жившими на «той» стороне реки, на Полевых улицах, в районе, который так и называли – Полевайка.

А Песковатики, или коротко Пески, свое название получили не от слова «песок», хотя его там действительно много. Когда-то этот район назывался Песина полянка. Здесь жила еврейская женщина по имени Песя. Она держала этот район в своих крепких женских руках.

***

На северной окраине местечка Горы, это нынешний Горецкий район Могилевской области, жили только евреи. Поселение называлось Комчина, или Закамчинка. На маленькой речке Карчевахе, которая сливается с речкой Быстрой, стояла кузница. Напротив – мельница. Она работала на нефтяном движке. И кузнец, и мельник были евреями. Справа и слева от дороги стояло по три еврейских дома.

Место, где речка делает поворот, называется до сих пор Ариковой лукой, по имени кузнеца еврея Арика.

Давно нет на белом свете ни кузнеца, ни мельника из местечка Горы. Даже их правнуки, возможно, не знают, кем были их не такие уж далекие предки. А в названии Арикова лука живет память об этих людях.

***

Внук Давида Бинштейна из местечка Колышки Лиозненского района Витебской области Леонид Нихамкин жил в Витебске. Я много раз встречался, беседовал с ним. Он, человек, немало повидавший на своем веку, знавший не на словах, что такое жизненные штормы и что такое настоящие – североморские, рассказал мне одну забавную историю.

Его дед был невысокого роста. Любил ходить очень быстро, со стороны казалось, что он катится. За это его прозвали Давид Кателкин. Дедушкин дом стоял на горе. В Колышках эту гору до сих пор именуют Кателкина гора.

***

Хасидские легенды донесли до нас имя основателя Любавичей. Его звали реб Меир. Он принадлежал к той категории праведных евреев, которые желали жить только результатами собственного труда. Его семья и еще три семьи отправились в путь, чтобы найти такое уединенное место, где бы можно было осесть на земле.

Еврейским странникам понравился этот уголок, и они взялись за работу. Валили в лесу деревья, строили дома. Судя по всему, было это где-то в самом начале XVII века, то есть четыреста лет назад.

Реб Меир отличался большой любовью к людям. Из поколения в поколение люди передавали любимую поговорку реб Меира: «Кто мил людям, найдет милость и в глазах Всевышнего».

Не только людей любил реб Меир, он обожал всё живое: зверей, птиц.

Он пользовался известностью и уважением. Соседи стали называть место, где стоял дом реб Меира, – Любавич или первоначально Либавич, от идишистского слова Либе – любовь.

***

Кагальный колодец в Мстиславле. В старину из него еврейские возчики развозили воду по домам жителей. В его названии сохранены еврейские корни.

Рядом с этим колодцем проходит тропа, по которой в 1941 году вели евреев на расстрел. И хотя все знают, что в Кагальном рву расстреляли евреев, на новом, красивом памятнике нет упоминания об этом. Надпись на белорусском языке гласит: «Тут погребены люди, которые были расстреляны фашистскими карателями в годы оккупации. Война никогда не будет забыта… Земля вздыхает по убитым».

Война не будет забыта, но пройдет еще одно, два поколения – и не вспомнят люди, кто лежит под этими памятниками.

На колодце установлены таблички, справедливые всех отношениях: «Кагальный колодец», а чуть ниже – «Береги природу».

***

Название «кагальный» можно встретить во многих городах и местечках Беларуси. Кагал – это община. Она имела свои синагоги, бани, больницы, магазины – и местность вокруг народ называл кагальной.

В Островно колодец с хорошей и вкусной водой у озера по привычке и сейчас называют Кагальным. Рядом раньше стояла еврейская баня, которую тоже называли Кагальной.

В середине 90-х годов местный православный священик, распробовав как следует воду из Кагальное колодца, понял, что она не только вкусная, но и целебная. А раз так, значит, надо колодец освятить, чтобы все знали: приятный вкус и полезные свойства идут Свыше.

Кагальный колодец освятили, и над ним построили беседку с крестом.

Ничего не бывает вечного под небесами.

***

В Глубоком целое озеро в центре города называют Кагальным. Оно не принадлежало еврейской общине, хотя в Глубоком жило много состоятельных евреев. По берегам озера они держали магазины, лавки. Это считалось хорошим торговым местом.

В еврейские магазины приходили за покупками евреи и неевреи. Белорусы и поляки, постоянно слышавшие на берегу озера еврейскую речь, говорили:

– У нас здесь целый кагал.

Отсюда и название озера.

***

Классик еврейской литературы Хаим Нахман Бялик жил в Воложине всего лишь три года, когда учился в ешиве.

Романтический юноша любил бродить в окрестностях местечка, особенно охотно взбирался на высокий холм к востоку от ешивы. Он пробовал писать стихи, сначала подражая тем русским поэтам, книжки которых подпольно кружили в студенческой среде.

Рифмовал на иврите строки не о древних царях и пророках, а о своем времени.

Впрочем, дух притч и псалмов из его текстов не выветрится никогда. И всё же, это была совсем новая, современная, светская поэзия на иврите.

Здесь родились первые строки стихотворения «К птице», которое увидит свет в следующем, 1892 году, уже в Одессе. Произведение, написанное в юношеские годы, – жемчужина в творчестве классика.

На русский язык его переводили С. Маршак и Я. Либерман.

В 1920-е – 1930-е годы еще многочисленные тогда воложинские евреи стали называть холм, на котором любил бывать поэт, горой Бялика. Правда, сегодня это название забылось.

***

Возле местечка Дрибин, что на Могилевщине, есть деревня Полоски. Красивые места здесь. Особенно в мае, когда весна переходит в лето. Недавно мне рассказали, что здешний лес называют жидовским.

– Почему? – удивился я.

– До войны здесь был большой луг, его называли Лучки. Любили это место люди. И трава сочная росла, и парам было, где уединиться. В годы войны немцы и полицаи здесь расстреляли дрибинских евреев.

На этом месте за послевоенные годы вырос лес. Тревожно становится на душе, когда приходишь сюда.

И люди стали редко приходить в этот лес, а между собой стали называть его жидовским.

***

На севере Беларуси есть деревня Борковичи.

Возможно, это только легенда. Сейчас нельзя проверить, имеет ли она какую-то документальную основу.

Еще в начале XX века в этой деревне жило несколько еврейских семей, и все они считали себя потомками того самого Берки, который был основателем населенного пункта. И передавали из уст в уста предание, как давным-давно полоцкий еврей по имени Берка, возвращавшийся из местечка Сиротино домой, остановился в этом месте, чтобы напоить коня из реки Оболянки, огляделся вокруг и, пораженный красотой этих мест, сказал:

– Буду здесь жить.

В чистой и полноводной Оболянке отражались вековые сосны, которые стеной стояли по левому холмистому берегу. На другой стороне реки простирались луга, застеленные ковром полевых цветов. Но, наверное, не только красота, но и здравый расчет подсказали Берке, что он и его семья будут жить здесь. Полпути по наезженной дороге от Полоцка до Сиротино. Вот здесь Берка и решил поставить постоялый двор и корчму.

С тех пор все, кто проезжал мимо, непременно останавливались у Берки в Берковичах. Дом у него был теплый, еда вкусная, дочки красивые и приветливые, а сам хозяин добродушный и веселый.

Эту историю рассказал Вульф Беркович. Он родился в Соединенных Штатах, куда еще в начале XX века перебрались с детьми его дедушка с бабушкой. Никогда не знал ни идиша, ни русского, ни белорусского языка, но много раз слышал от родителей, что в Беларуси, недалеко от Полоцка, есть деревня, названная по имени его предка.

***

Похожих легенд немало. Постоялые дворы, а при них корчма, шинок, были на каждой проезжей дороге, на берегах рек. И держали их обычно евреи. А по имени хозяина называли и местность окрест.

 На красивой излучине реки Случь еврей Беня поставил корчму и постоялый двор. Проплывавшие мимо купцы непременно заглядывали к нему. Чаю выпить, чтобы согреться, рюмку водки пропустить, чтобы снять усталость и, конечно, вкусно покушать. Бенина жена и дочки готовили так, что пальчики оближешь.

Не одно десятилетие стояла корчма, состарился Беня, но и через много лет те, кто плыл по Случи, непременно говорили, как и в былые времена: «Плывем к Бене, – только теперь добавляли: – Плывем  к старому Бене».

Когда вокруг стали селиться люди, они говорили: «Живем около старого Бени». Отсюда и пошло название местечка – Старобин.

***

18 ноября 1941 года было морозно и солнечно. Искрился и скрипел под ногами снег. Полицаи сгоняли евреев в колонну. «Быстрее, быстрее, – кричали они. – Немцы ждать не станут».

Гнали по дороге, которая вела к деревне Плиговки. В голове колонны шла старая еврейка Хана-Рейза. Как только колонна, перейдя реку, стала приближаться к валуну, она, всмотревшись в заснеженное поле, увидела впереди груды черной свежевырытой земли.

«Люди, – закричала Хана-Рейза, – нас ведут на расстрел, бегите», – и, упав на дорогу, забилась о ледяной наст.

Колонна шарахнулась то в одну, то в другую сторону, сбила ряд, но затрещали автоматы, грянул чей-то карабин, и люди, выстроившись, снова пошли вперед.

Полицаи оттащили на обочину убитую Хану-Рейзу.

А то место, где была убита старая еврейская женщина, люди стали так и называть – ее именем.

Старики еще помнят это название, а молодое поколение его уже не знает.