Мишпоха №21 | Михаил РИНСКИЙ * Mikhail RINSKY / ФАМИЛЬНАЯ ЧЕСТЬ * THE HONOUR TO BE NAMED |
ФАМИЛЬНАЯ ЧЕСТЬ Михаил РИНСКИЙ Михаил Ринский родился в 1933 году в Москве в семье, бежавшей в Гражданскую войну из Украины от погромов. По образованию - мостовик, пять лет проектировал мосты, потом тридцать пять лет проектировал Москву. Главный инженер и главный конструктор ряда уникальных зданий и комплексов. Много лет был главным конструктором архитектурной мастерской <Моспроект-1>. Одновременно писал и публиковался в периодике. ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() |
Фамилия
Альшанские, что называется, «на
слуху» у
репатриантов еще со времен «той» жизни. В Советском Союзе она для многих
была символом энергичной, бескомпромиссной борьбы за национальное достоинство.
В Израиле стала символом энергичной борьбы за достоинство товарищей по оружию и
своих земляков. Еще
век назад простой еврей-трудяга Мордехай
Альшанский из местечка Щедрин под Бобруйском и
представить себе не мог, как круто повернет судьба размеренную жизнь, а потом и
обернется настоящей катастрофой, и не только для его семьи. Поначалу все было
чинно. Как и положено сыну уважаемых семей: Альшанских
по отцу и Меламедов со стороны матери. Но Первая
мировая война, а затем и крах прежнего житейского уклада изменили жизнь людей.
У Мордехая и его жены Дины как раз в эти горячие годы
родились два сына: в 1917 году – Наум, через год – Михаил. А еще семья приросла
тремя дочерьми. В стороне от событий
оставаться было невозможно. И род Альшанских дал
молодой Советской власти и председателя колхоза, и редактора местной газеты… Дина, из семьи глубоко
религиозной, сколько могла, еще соблюдала традиции в доме. Да и разговаривали
они с Мордехаем на идише. Дети начинали учиться еще в
еврейской школе, так что и Наум, и Михаил знали идиш. Но в 30-е годы закрылась
еврейская школа. Братья стали комсомольцами.
Боевой настрой тех времен привел Наума Альшанского в
Ленинградское военное училище связи. По окончании, как раз незадолго до войны,
молодого лейтенанта направили на самый юг Союза. Служил в Термезе, Кушке. «Чистки» конца 30-х годов не
обошли и семью Альшанских. Младший брат Михаил учился
на рабфаке. Как-то со сверстниками играли в карты. Проигравший, комсомольский
секретарь, отказался расплачиваться, за что получил от Михаила справедливую
пощечину. Шел 1939 год, и приговор «тройки» не заставил себя ждать. 10 лет за
физическое оскорбление партийного работника. Через много лет, когда дали
заглянуть в «дело», в нем оказался всего один лист. Началась война, и осенью 1941
года Наум Альшанский из Термеза был направлен на
фронт. Прошел с боями от Поволжья через Украину до Австрии, начав лейтенантом и
закончив войну майором – заместителем начальника связи 74-й дивизии. Наум всегда был скуп на
рассказы о воинских заслугах. Многочисленные боевые награды говорят сами за
себя. О чем он не мог молчать и рассказывал эмоционально – это о зверствах
фашистских захватчиков, о которых узнал во время наступления на Запад. Особенно
жутким воспоминанием для Наума был захваченный у врага в румынском городке
грузовик, битком набитый кусочками мыла, на каждом из которых было тиснение:
«Из чистого еврейского жира». Это мыло захоронили в братской могиле, как людей.
Армейский офицер – еврей прочел молитву – кадиш.
Прогремел воинский салют. Личные воспоминания
суммировались у Наума с теми страшными потерями, которые понесла его семья в
годы войны. От рук фашистских палачей и их приспешников в
первые же месяцы оккупации погибли в Щедрине восемнадцать родственников,
носивших фамилию Альшанские, а всего родственников,
включая семью Меламедов, погибло 78 человек. Погибли родители и три сестры
Наума. Фронтовой путь офицера был
отмечен орденом Боевого Красного Знамени, двумя орденами Красной Звезды, двумя
– Отечественной войны, большим количеством медалей. В первое время после войны
майор Альшанский служил в Румынии. Получив в 1945
году отпуск, он приехал в Москву, к своему боевому другу капитану Йону Дрелю. Больше ехать было не
к кому: все погибли. Оставался только брат Михаил в приполярном лагере под Кандалакшей. Прикрепив все боевые награды, майор Альшанский явился на прием к одному из высших чинов ГУЛАГа
генералу Я. Д. Рапопорту. Доложив ему о причине
ареста брата, попросил о досрочном освобождении или, по крайней мере,
разрешении его навестить. К удивлению Наума, генерал перешел на идиш, который
Наум прекрасно знал и даже переписывался позднее, когда был «в отказе», на
идише с известным поэтом Ароном Вергелисом. К еще
большему удивлению Наума, Рапопорт распорядился не
только дать разрешение посетить брата, но и выдать майору Альшанскому
два комплекта зимнего обмундирования, включая полушубки и валенки. По приезде в Кандалакшу Наум
провел с братом четыре дня. Начальник лагеря создал им все условия, а в
благодарность за это получил от майора Альшанского
трофейный пистолет «Вальтер». В 50-х годах Михаил в числе
первых был реабилитирован. Жил в Москве, работал директором магазина. Приезжал
в 60-х годах в Минск навестить Наума. Умер в 1992 году в Москве. Вернувшись из Кандалакши в
Москву к Йону Дрелю, Наум
познакомился в его доме с милой сестрой его жены Кларой Гольденберг
из украинской Шепетовки, в то время учившейся на 4-м курсе 2-го Московского
мединститута. Клара была на шесть лет моложе Наума. Он купил огромную щуку и
полушутя заявил: если Клара приготовит любимую им с детства фаршированную рыбу,
как делала его мама, он предложит ей руку и сердце. Очевидно, рыба ему
понравилась, потому что в ноябре 1945 года сыграли свадьбу, после чего офицер
уехал в Румынию в свою воинскую часть, а студентка продолжила учебу. Когда 1
мая 1947 года Наум Альшанский получил телеграмму о
рождении сына, счастливый отец продал мотоцикл и две трофейные двустволки.
Офицеры гуляли два дня. Новорожденному в Москве брит (обрезание) подпольно
сделал верующий врач-еврей. Сына назвали Михаилом, в память об убитом деде Мордехае. В 1948 году воинскую часть
Наума перевели в Московскую область. Затем майору Альшанскому
было поручено формирование отдельного тяжелого батальона радиорелейной связи на
территории Белоруссии. Сначала Наум был назначен начальником штаба, а через
несколько лет – командиром батальона. Ему было присвоено звание подполковника.
Несколько лет жили в городке Берёза-Картузская
Брестской области, а в 60-е годы
батальон перевели в пригород Минска. В ведении батальона находилось 20 мощных
радиорелейных станций, обеспечивавших связь командования округа с армиями. Сын пошел по стопам отца. Он
поступил в Минский техникум связи и успешно его окончил в 1965 году. Как раз к
этому времени комбат Альшанский демобилизовался из
армии, а сын его Михаил был призван. На призывном пункте его узнал старший
лейтенант Лоевский из батальона отца и забрал, вместе
с несколькими сверстниками по техникуму, в свой батальон. Начало было трудным,
а потом Лоевский перевел Михаила в свою роту, и
дальше он работал по специальности, стал заместителем комвзвода, возглавив одну
из станций связи. Однажды во время учений одна
из станций никак не могла выйти на связь с объектом. Михаил Альшанский,
станция которого была в «горячем резерве», сам вышел на связь с этим объектом,
а чтобы прикрыть товарища, протянул к нему кабель. Один из проверяющих вычислил
этот «обман», и сержант Альшанский получил
благодарность за инициативу. Михаила направили учиться в Киевское высшее
училище связи, но за самоволку его оттуда вернули в батальон. После срочной службы Михаил
поступил в Ленинградский институт связи имени Бонч-Бруевича,
но затем, устроившись на работу в Минский филиал института «Гипросвязь»,
перевелся учиться в Минск на заочное отделение московского Института связи. А между
тем Наум Альшанский близко сошелся с минскими
евреями, с большим сочувствием, напряженно, следившими за успехами молодого
Государства Израиль. После победы Израиля в шестидневной войне 1967 года
сионистские настроения среди окружения Наума усилились многократно, и в 1970
году он и семья решили уехать на постоянное место жительства в Израиль. Подали
документы в 1971 году, когда окончила школу дочь… Сын Михаил
еще учился на 4-м курсе – его отчислили в январе 1972 года, при этом
заявив: «Мы для Израиля кадры не готовим». На работе в «Гипросвязи»
устроили пятичасовое комсомольское собрание. – Что ты будешь делать, если
из окопа увидишь на противоположной стороне меня? – спросил на собрании один
умник. – Ты что, собираешься воевать
со мной в окопах египетских или сирийских? – ответил Михаил. – Лично я обещаю,
что у границ СССР в окопах не появлюсь.
А если тебя увижу у израильских границ – убью. Меня в Советской Армии
учили убивать, а ты отмазался,
не служил, так что у меня больше шансов будет. Михаила, конечно, из комсомола
исключили, но с работы хорошего специалиста не уволили. Не уволили и мать
Клары, прекрасного врача-инфекциониста, оставили на работе в поликлинике. Она
была парторгом – из партии ее исключили. Наума из партии исключали
дважды. Еще в 1967 году он начал обзванивать евреев для сбора
средств на памятник на его родине в Щедрине на месте расстрела
нескольких сотен евреев. Узнав об этом от доносчиков, райком исключил
подполковника-пенсионера из партии, но обком восстановил. Но в 1971 году
исключили окончательно. Худшим наказанием для подполковника
был приказ министра обороны маршала Малиновского о разжаловании его в рядовые,
с лишением офицерской пенсии. Пенсия его тогда была 180 рублей «новыми»
деньгами, пенсия солдата – 40 рублей, но даже эту мизерную пенсию он получить
не мог, так как не было ему шестидесяти лет. И на работу не брали. То есть
лишили средств существования, в то же время не
выпуская из страны. За четыре года, которые семья была «в отказе», несколько
раз Наума вызывали на допросы, проводили обыски дома. Забирали всю переписку,
блокноты… Забрали и офицерский кортик. В один из вечеров Науму
позвонил полковник Ефим Аронович Давидович, тоже заслуженный фронтовик, во
время войны чудом спасшийся из горевшего танка. Он тоже был «в отказе»,
добивался выезда с русской женой и ребенком. Через год Науму позвонил еще один
полковник – Лев Петрович Овсищер, тоже отказник.
Против них, троих, Минский КГБ завел одно «Дело № 97», но измену родине им
пришить так и не удалось. Советские барзописцы
называли троих отказников «хунтой». В то же время отказники не пасуют: они
вступают в переписку с видными людьми. В письме редактору газеты «Правда» М. Зимянину и обозревателю Ю. Жукову от 29 октября 1973 года они предлагают, например, расселить 600-800 тысяч
палестинских арабов в двадцати арабских государствах. Ю. Жуков в ответном
письме советует им отрешиться «от ложной защиты сионизма». В ответ, в последнем
письме Ю. Жукову в январе 1975
года, трое призывают, наоборот, Ю. Жукова
«отрешиться от лжи». В 1973 году, в ответ на
лишение воинского звания и пенсии, Наум Альшанский
отвез в Москву свои фронтовые награды и сдал их в приемную Президиума
Верховного Совета СССР, заявив, что возвращает награды родине, ставшей для него
мачехой. Еще до этого он повидал выдающегося ученого правозащитника А. Д. Сахарова,
и тот спросил, не жалко ли Науму сдавать заслуженные им награды. – Жалко, – ответил фронтовик,
– но что делать… В то время из страны
репатриантов с наградами не выпускали. После смелого поступка Наума Альшанского сдачу наград не стали требовать. Для Альшанских
«лед тронулся» только весной 1975 года, когда Науму предложили буквально в три
дня выехать из страны, а семья должна была догонять его. Глава семьи отказался
уехать без близких. В конце концов, они уехали все
вместе в марте 1975 года. Лишь значительно позже стала известна причина
торопливости властей. Оказывается, разрешение Альшанским
на выезд было дано в обмен на возвращение в СССР подполковника Советской Армии,
оказавшегося в плену у израильтян при захвате ими в войну 1973 года советской
радиостанции в Египте. Судьба двух
полковников-отказников сложилась по-разному. Ефим Давидович должен был в 1977 году выехать в Израиль, но внезапно скончался в
Минске. Наум Альшанский приложил огромные усилия и в
результате добился того, что тело друга было доставлено в Израиль и с воинскими
почестями похоронено на Масличной горе. Лев Овсищер
получил разрешение на выезд только в 1987 году. Последние годы перед выездом он
жил в Москве. После его приезда в Израиль Наум Альшанский
помог Льву получить пенсию инвалида войны. Какое-то время Лев вел работу в
Организации ветеранов войны, издал книгу. В июле нынешнего года Льва Овсищера не стало… В Израиле семья Альшанских первое время жила в Центре абсорбции близ
Иерусалима. Учили иврит. Первичных знаний, полученных в Минске, было
недостаточно. Надо было жить, зарабатывать. Первым работу получил Михаил.
Министерство связи направило его в Ришон ле-Цион, на телефонный узел. Родители обосновались в Бней-Браке. Клара работала врачом в поликлинике «Блюменталь» и задержалась в ней до самого ухода на пенсию.
Наум, хотя и работал директором ульпана, но главной
его деятельностью стало создание Союза ветеранов войны с нацизмом – выходцев из
СССР при Союзе ветеранов войн Израиля. В то время
ветеранов Израиля возглавлял бывший начальник Генштаба ЦАХАЛа генерал-лейтенант Хаим Ласков, уроженец
города Борисова. Наум Альшанский,
о мужественной борьбе которого знали уже многие в
Израиле, сразу же был окружен почетом и уважением. Ему присвоили звание
подполковника ЦАХАЛа. В День независимости Израиля он
зажигал факел на горе Герцель. Именно благодаря его
авторитету и энергии местные израильтяне узнали, что сотни тысяч евреев воевали
в рядах Советской Армии, о евреях – Героях Советского Союза, генералах и
адмиралах. Они узнали, какую огромную роль сыграли победы на восточном фронте в
деле разгрома фашизма. Наум Альшанский много внимания
уделил законодательству о пенсиях и льготах для ветеранов войны с нацизмом, он
поставил вопрос о праздновании Дня Победы над фашизмом в Израиле. К сожалению, при жизни он не
успел довести закон до его принятия. Наум Альшанский
скончался после тяжелой болезни 15 февраля 1991 года. Закон о ветеранах был
принят благодаря усилиям его преемников и депутатов Кнессета, из которых особо
необходимо отметить Юрия Штерна. При жизни Наума филиалы Союза
ветеранов были созданы в 17 городах страны. Одновременно Наум Альшанский был Генеральным секретарем Объединения выходцев
из СССР. Он был введен и в состав правления Объединения выходцев из Белоруссии.
В 80-х годах Наум стал одним из заместителей председателя этой организации;
вторым замом был Лев Зусманович, друг семьи Альшанских еще по жизни в Белоруссии. Когда почти
одновременно скончались председатель Объединения Наум Дразнин
и Наум Альшанский, председателем был избран Нехамия Макаби, а Михаилу Альшанскому предложили войти в состав правления и стать
вместо отца вторым заместителем председателя. Пока отец вел активную
общественную работу, сын преуспевал на производственном поприще. Одиннадцать
лет проработал Михаил на телефонном узле Ришон ле-Циона, пройдя путь от рядового до заместителя начальника
узла. В 1980 году Михаил женился. Рина –
преподаватель математики старших классов. Окончила Кишиневский пединститут и в
1978 году приехала в Израиль с родителями. У Михаила и Рины
– две дочери: в 1981 году родилась первая – Дана, а через три года – Йонат. В 1986 году Михаила Альшанского назначили начальником узла связи Рамат-Элиягу. Это был большой успех репатрианта. И здесь
Михаил работал долго – 9 лет, затем, в 1995 году, был назначен на должность
начальника отдела перспективных проектов управления связи «Безек»
в Тель-Авиве. Михаил – один из авторов внедренной в
стране аварийной системы прямой связи больниц. Другая разработка с его
творческим и техническим участием – система, позволяющая при «падении» связи на
одном узле исключить так называемый «эффект домино», то есть выход из строя
целой системы. Немало новейших усовершенствований и новинок связи было
осуществлено для армии и специальных систем для разведки и органов безопасности. На «Безеке»
Михаил проработал в общей сложности 27 лет и в 2002 году оформил пенсию. Но
затем еще два года работал в фирме «Селком». После
этого Михаил сосредоточился на общественной работе, и не только в Объединении
выходцев из Белоруссии. В 2004 году избран депутатом
муниципального совета Ришон ле-Циона.
Он председатель транспортной комиссии, помогает многим, рассматривая их жалобы
и просьбы. В 2006 году, после смерти Нехамии Макаби, Михаил Альшанский возглавил Объединение выходцев из Беларуси, которых
в стране порядка 130 тысяч человек. Действуют 33 филиала землячества в разных
городах страны. Можно себе представить масштаб деятельности председателя! Здесь
и продолжение стратегической борьбы за пенсии из Республики Беларусь, вопросы
получения виз с обеих сторон, вопросы увековечивания памяти жертв войны,
взаимные визиты, праздники, помощь людям в решении их личных вопросов. Большое значение имеют деловые
и доброжелательные отношения Объединения с Посольством Республики Беларусь.
Традиция тесного взаимодействия руководителей
Объединения со всеми послами Беларуси, начиная с первого Михаила Фарфеля и включая нынешнего Игоря Лещеню,
свято сохраняется и Михаилом Альшанским. Михаил рассказывает
что когда в 1975 году уезжал из Белоруссии, был внутренне настроен, что
навсегда расстался с прошлым. Когда же в июле 1994 года впервые после двух
десятилетий приехал в Минск в составе делегации на празднование 50-летия
освобождения Белоруссии от фашистов, все былое всплыло, смешанное с гордым
чувством, что он – член делегации Государства Израиль. В «той» жизни Михаил служил в
войсках связи. В Израиле был приписан к полку тяжелой артиллерии командиром
орудийного расчета. Воевал в Первую ливанскую войну,
был на Синайском полуострове. За Ливанскую войну
получил медаль Отличия. У Михаила и Рины уже взрослые дочери. Дана, инженер-химик, работает в
авиационной промышленности. Йонат – студентка
факультета психологии университета Бар-Илан. Службу в
ЦАХАЛе проходила два года в секторе Газа, в разведке. Этот год для Михаила Альшанского юбилейный. Ему 60 лет. Он встречает эту дату
полный энергии и решимости еще многого добиться в жизни. Михаил Ринский |
© Мишпоха-А. 1995-2011 г. Историко-публицистический журнал.
|