***

О, Боже, не испытывай меня!
Я не боюсь ни ветра, ни огня,
ни слова и ни горестного знака…
Но так же, как спасал Ты Исаака,
как нож отвел Ты от груди его,
так защити и сына моего.

 

***

Мне был подарен час
Для песен и прогулок,
Короткий, словно вальс
В саду, где воздух гулок.
Хотела все успеть –
Сто песен, сто соблазнов.
Хотела час воспеть
Деревьям сообразно.
Мелькание колец.
Круженье карусели...

Мой сын и мой отец
Так кротко вслед смотрели.

***

Пусть никакого скарба за плечами,
Чтоб двигаться легко, почти летая,
О, Господи, вот истина простая –
Все отдавай и будешь богачом.

Бог не велел нам заводить добра,
И дал в награду ремесло такое,
Которое, скорей всего, игра
С карандашом, бумагой и тоскою.

***

Портной без ниток – это я,
Пастух без гор, скрипач без скрипки.
Из всех секретов бытия
Я знаю лишь секрет улыбки,
Которая придет тогда,
Когда и слезы на исходе.
И я смеюсь, когда беда,
Как водится у нас в народе.

***

Говорю я с ушедшим отцом
обо всем, что узнать не успела –
этот дом, этот дым над крыльцом,
Орша бедная, сад ее белый,
легкой яблони цвет над Днепром,
и в тумане далеком –
не знаю –
может, осень, разлука лесная…
Вот перо, и листок принесла я –
напиши мне, отец, обо всем.

***

А мир совсем не изменился,
Он кружится, как заводной.
И только месяц наклонился
Так странно низко надо  мной
В ту ночь, когда мой сын родился.

***

На грани Божьего суда
охране ангельской вверяем
себя, и сжалится судьба
в пространстве между злом и раем.
И мы услышим взмах крыла,
и одарит нас напоследок
сияньем дня, качаньем веток,
и станет легкой, как стрела,
та плоть, что душу обрела.

***

Когда проснется ранняя синица
и упадет на белый сон ресница,
последняя печальница моя,
о чем я буду плакать, в чем виниться?
Конь занемог, и постарел возница,
кончается дорога бытия,
и где-то там мой приговор хранится.

***

Птичий заработок скудный —
Две травинки, три зерна,
Переулок мой Трехпрудный,
Гул базарный, город людный,
Говор тот родной и чудный —
До сих пор ему верна.
Облупившиеся зданья,
Фонари, дворы, столбы,
Радости мои, страданья,
И безумные шатанья
Из конца в конец судьбы.

 

***

Легче ветра и тише воды
Голубиные эти труды:
Горло пробовать, звук добывать,
Колдовать, голубям подпевать.
Чтоб весомей блаженства и мук
Получился единственный звук.
А иначе – в далеком дому
Кто заплачет, поверив ему?

 

***

Кто над судьбой моей колдует,
чей это голос, чья рука?
Ах, это просто ветер дует
откуда-то издалека.
И что мне видится и снится?
Теплом придуманным живу.
Ах, это просто плачут птицы,
рассеивая синеву.
И небо надо мной бездонно,
и бесконечна, и мала
от Цфата до Иерихона
моя последняя земля.

 

Редакция журнала благодарит Лену Дворкин за помощь в подготовке материала