Давно смолкли орудия Великой Отечественной войны, но до сих пор разыскиваются пропавшие без вести, пишутся мемуары, ведутся дискуссии и споры.

Илья позвонил поздно вечером, забыл о разнице во времени, я уже спать ложился. Голос был тихий, просительный:

– Не мог бы ты помочь? Понимаешь, хочу найти могилу отца, она где-то на польской границе, а в консульстве ФРГ в Лос-Анджелесе отвечают по-немецки!

Чувствовалось, что он переживает от неведения. Илье-то самому уже 75, боится не успеть.

– Святое дело, конечно, сделаю, что в моих силах!

...Война застала Евеля Тевелевича Фридлянда под Минском. В то лето он заведовал пионерским лагерем и детским садом своего предприятия. Невероятных усилий стоило на одном из последних поездов эвакуировать две сотни ребят в Саратовскую область. Там же в городе Аркадак Фридлянд обратился в военкомат, стал артиллеристом. В 50-й стрелковой дивизии сражался до конца. Вначале в оборонительных боях на реке Северский Донец, затем в Харьковском сражении, в Сталинградской битве, участвовал в освобождении Левобережной Украины, Белоруссии, восточных районов Польши. Дважды ранен. После второго ранения в 1944 году получил короткий отпуск, навестил семью в Томске. Был он неспокоен, хотел быстрее разделаться с фашистами, рвался на фронт, и уехал, не использовав отпуск до конца. 50-я дивизия вела бои уже в Восточной Пруссии.

ЕвельТевелевич Фридлянд погиб в первый же день Берлинской операции 16 апреля 1945 года – за три недели до окончания войны. Военные историки так описывают начало операции.

«Лесистые районы у Нейсе благоприятствовали скрытному накоплению войск. 15 апреля, как только стемнело, усиленные стрелковые роты переправились на западный берег Нейсе. Однако попытки разведчиков продвинуться вперед и вклиниться в оборону противника натолкнулись на организованное и сильное огневое сопротивление немцев. В ходе ночного боя было установлено, что противник оставил первые траншеи и отошел во вторые.

Артиллерийская и авиационная подготовка началась в 6.15 утра 16 апреля. После короткого налета по первой траншее вся масса артиллерии обрушилась на вторую траншею. Град снарядов и бомб заставил обороняющихся уйти в укрытия и не препятствовать наведению штурмовых мостиков. Одновременно на берег подвезли лодки для переправы пехоты. В 6.55, когда артиллерия перенесла огонь в глубину, под прикрытием дымовой завесы усиленные батальоны дивизий первого эшелона начали форсирование Нейсе. После того, как они закрепились на западном берегу реки, саперы приступили к наводке мостов, по которым и началась переправа главных сил. Она была закончена за один час, в течение которого артиллерийская подготовка не прекращалась. Теперь предстояло развить наступление с захваченных плацдармов».

Старший лейтенант Евель Фридлянд командовал огневым взводом 76-мм пушек 2-го стрелкового полка. На западном берегу Нейсе артиллеристы продвинулись к деревне Грос Крауша. Опомнившийся после артподготовки противник ринулся в контратаку. Завязался ожесточенный бой. На помощь немецкой пехоте подоспели из резерва танки. В начавшейся артиллерийской дуэли средний танк Т-4 выстрелил раньше. Его снаряд разворотил пушку, за которой командир заменил выбывшего из строя наводчика. Крупный осколок снаряда поразил старшего лейтенанта в живот. Из оставшихся орудий артиллеристы остановили танковое наступление, но командир этого уже не узнал.

Жене сообщили, что ее муж пал смертью храбрых и погребен на церковном кладбище в деревне Центендорф.

Илья прилетел с женой ранней осенью, и мы, две пары, отправились на машине в Герлиц, где заночевали. Туманным утром подъехали к кладбищу в деревне Центендорф на высоком берегу реки Нейсе. Пред нами предстали два ухоженных воинских мемориала: обширный советский и небольшой немецкий. На первом, в память о Родине, склонила ветви небольшая березовая рощица. Под лучами утреннего солнца туман постепенно рассеялся, а листья и трава оставались еще влажными. Во всю заливались лесные птицы. В этот ранний час мы были на кладбище одни.

Тщетно искали фамилию Фридлянд среди надписей – ее не оказалось. Илья и его жена Лиза растроганно гладили серые гранитные плиты, часто прикладывали платки к глазам. Столько лет искать, и вот, наконец, коснуться надгробных камней!

По возвращению в Гамбург, началась переписка. Сотрудница района Кодерсдорф по-просила выслать копии документов. Ее ответ стал для нас холодным душем:

– В имеющемся списке из 211 погибших фамилия Фридлянд не значится. А в деревне Центендорф церкви никогда не было. Ближайшие находятся в Цоделе, Ротенбурге и Людвигсдорфе.

Вот это да! Может быть, за церковь приняли кладбищенскую капеллу? Неужели в по-хоронке указаны неправильные данные? На «Именном списке безвозвратных потерь офицерского состава» стояла дата – 17 мая 1945 года. То есть через месяц после гибели старшего лейтенанта и через неделю после Победы! 50-я дивизия в это время располагалась где-нибудь под Берлином. Может быть, писавший рапорт начальник отдела кадров капитан Фролов восстанавливал список по черновикам и свидетельствам очевидцев и был неточен? Вот ведь задачка для потомков!

Манфред Гольдберг родился в 1938 году на восточной стороне Нейсе, пережил здесь войну и хорошо знает историю края. Он пользуется большим уважением земляков, не зря назвали его хронистом. После войны Восточная Силезия отошла к Польше и семью Манфреда выселили. Сейчас он живет на левом берегу Нейсе в деревне Цодель, занимается сельским хозяйством и играет на органе в старинной церкви. По моей просьбе Манфред опросил старожилов и выяснил, что советский мемориал создали после войны на лугу за деревней. Ни кладбища, ни церкви, ни капеллы там раньше не было! Спустя годы рядом с комплексом стали хоронить атеистов и тех, кто к цодельской церковной общине не относился. Так образовалось деревенское кладбище. Там же погребены найденные позднее в лесу останки немецких воинов .

В Цоделе и Людвигсдорфе советских захоронений не оказалось. А в мемориале у деревни Ротенбург фамилия Фридлянд не значится.

Попросил о помощи округ Герлитц. Любезная сотрудница Ингелора Шварц охотно от-кликнулась. Она изучила имеющиеся архивы, затем обратилась в Немецкий Народный Союз по уходу за воинскими захоронениями. Спустя время после согласований пришло сообщение: в список павших в деревне Центендорф внесена 212-я фамилия, а к 65-й годовщине окончания войны на мемориале установлена памятная доска с фотографией Евеля Тевелевича Фридлянда. Лозунг «Никто не забыт!» получил еще одно реальное воплощение, а сын обрел душевный покой.

Александр Коварский,
Гамбург, Германия