В пятидесятые годы в самом центре нашего поселка Шумилино, на пологом взгорке, стоял деревянный магазин. Он был похож на большую деревенскую избу с широким крыльцом, большими окнами и длинной красной вывеской, на которой белыми буквами написано «Культмаг». Магазин в поселке знали все от мала до велика. Продавались там спортивные и школьные, художественные и канцелярские, бытовые и музыкальные принадлежности. Для нас, детей и подростков, магазин был настоящей сказкой. И создавала ее строгая, но добрая магазинщица Софья Айзиковна Казанская.

Невысокая женщина, как мне тогда казалось, преклонных лет, с добрыми глазами в темном атласном халате, с деревянными счетами-костяшками в руках. Она встречала взглядом каждого входящего и уже знала наперед, за покупкой ли пришел или так, из-за любопытства. Большая часть детворы заходила на игрушки поглядеть, выбрать для себя нужную, заветную, чтобы потом выпросить у родителей или сэкономить на школьных обедах рубль, и купить, да спрятать дома в укромном уголке.

Я помню этот магазин с раннего детства. Пятилетним ребенком тайком убегал из дома поглядеть на любимый грузовик. Он был стального цвета, железный, сияющий лаком, с резиновыми колесами. Ну, совсем как настоящий. Я мог часами стоять у витрины и смотреть на него. Вскоре я так к нему привык, что и в мыслях не допускал, что кто-то может его купить  да унести домой. Я ежедневно открывал пружинистую дверь магазина и подбегал к грузовику. «Ну что? Опять поглядеть?» – спрашивала Софья Айзиковна из-под очков под перещелк деревянных костяшек. «Да», – стеснительно кивал я головой. «А сколько этот грузовик стоит?» – спрашивал я. «Двадцать четыре рубля, мальчик», – отвечала она, и я детским умом понимал, что это очень дорого, недоступно, и грузовик никогда не будет моим, никогда не выкатится из моей мечты на своих резиновых колесах, а навсегда останется под стеклом.

Софья Айзиковна понимала все, она позвонила моим родителям. «Надо ребенку помочь, у него по игрушке сердце исходит, не заболел бы?» И вот воскресным солнечным днем отец повел меня в «Культмаг». «Ну, ты такой хотел?» – спросил, смеясь, когда я уже прижимал к себе коробку с грузовиком, «Или другой, вон так я вижу, есть и получше». «Нет, нет, – кричал я от радости, чуть не плача. – Мне нужен только этот».

А «Культмаг» жил по своим законам. Как только начинал таять снег, в магазине появлялись кожаные мячи с камерами да шнуровкой, черные, вратарские перчатки, судейские свистки, детские велосипеды. И глядя на всю эту новизну, мы знали – холодам возврата нет. Еще не успевал подсохнуть стадион, а уже устраивались футбольные турниры между дворами, улицами, кварталами. Помню, как Софья Айзиковна терпеливо заправляла резиновую камеру в кожаную покрышку мяча, показывала, как правильно сделать шнуровку. Мы же друг за дружкою примеряли футбольные бутсы, хотя купить их мог далеко не каждый. Народ жил не богато.

А когда на реках и озерах сходил лед, мы снова спешили в «Культмаг», в нем уже появлялись рыболовные крючки, лески, фонарики, рюкзаки. И снова без Софьи Айзиковны ни шагу. Она колдовала над рыболовной и спортивной снастью, доставала кругляши сухого спирта, закладывала их в горелку, показывала, как ставить ее под сухие сучья.

Но переступало порог красное лето, и в магазине появлялись надувные круги с детскими пластмассовыми веслами, клеенчатые мячи, плавательные матрацы, ласты, шапочки да еще марлевые сачки для ловли бабочек. Но лето пролетало быстро, и когда оно близилось к концу, нас всех охватывало волнение – скоро в школу. И снова гурьбою бежали в «Культмаг» и цепенели от удивления: на полках стопками лежали тетради, а над ними висели портфели, сумки, ранцы. А на витринах – ручки, перья, пеналы, линейки, чернильницы, карандаши, и чего только не было. Школьную форму покупали всегда родители, она была одного покроя: для мальчиков гимнастерка с фуражкой, лампасные брюки с ботинками, а к ним ремень с золотою пряжкою, а для девочек темные повседневные и белые праздничные фартуки. Форму нужно было заказывать у Софьи Айзиковны заранее, еще в середине лета.

Потом наступала пора предзимья. Но для детей-то унылой поры не бывает, мы ждали самого волнующего события, самой заветной и сокровенной сказки – новогодней зимы. А зима была совсем рядом, она уже пряталась за замшелым углом магазина и оттуда грозила нам своими ледяными кулаками, поглядывая на завалины домов да печные трубы.

А мы снова всем классом бежали в «Культмаг». Софья Айзиковна встречала нас такой удивительной сказкой, что запоминалась она каждому и на всю жизнь. Магазин был в елочных игрушках. На витринах сияли золотом стеклянные шары, гирлянды, фонарики, сказочные персонажи. Дед Мороз со Снегурочкой, все в серебряных блестках, улыбались нам и звали в сказочный мир. «Тетя Соня, мне вот эту игрушку, тетя Соня, а мне вон ту!» – кричал каждый из нас наперебой. На этот раз нас от прилавков оттесняли девчонки, они визжали от радости, разглядывая игрушки. Денег у нас, как всегда, не было, и мы, мальчишки, тогда бежали к швейному цеху, который в те годы называли «Копшвейником». Его здание было обнесено высоким забором. Рабочие бросали через него в канаву бутылки из-под машинного масла. Мы искали их в снегу, мыли теплой водой с нарезанной картошкой и сдавали в пункт стеклотары. Помнится, как приемщица строго и недоверчиво их рассматривала, но все же принимала, вручая нам три-четыре рубля, и мы снова неслись к Софье Айзиковне: «Тетя Соня! Мне вот этот золотой шар, а мне вот эту белку, а мне медведя!» И счастью нашему не было конца. В это время,, время первого снега, по радио постоянно звучала песня «А снег идет, а снег идет, и все вокруг чего-то ждет». Ну а чего же ждали наши детские сердца?! Ну, конечно же, – чудес!

В пятидесятые годы стеклянных игрушек вообще не было, а только из картона, да и тех было мало. Зато продавалась декоративная бумага разных цветов. В декабре в школе открывались кружки по изготовлению елочных украшений. Мы клеили из бумаги гирлянды, фонарики, вырезали разные причудливые узоры и украшали школьную елку.

Запомнилось мне, как в раннем детстве мы с отцом наряжали елку в нашем доме. Отец подвешивал елку к потолку, чтобы под ней можно было лазать и находить подарки. Украшения были в основном из ваты, которая осыпалась блестящим порошком, а еще из карамелек и картона. На елку вешались также баранки и яблоки, порою моченые. В новогоднюю ночь они шлепались на пол, и я сквозь сон слышал эти звуки и был самым счастливым на свете – ко мне ведь приходил настоящий Дед Мороз…

С тех пор прошло много лет. В поселке нет уже «Культмага», нет и тети Сони. Но иногда зайдешь в универмаг, глянешь на витрину и ждешь, что вот-вот выйдет к тебе в темном, атласном халате Софья Айзиковна со счетами в руках и выкатится твой заветный грузовик, который, может быть, и вывел тебя в люди, не дал очерстветь детскому сердцу в этом сложном мире.

Антон Параскевин,
г.п. Шумилино,
Витебская область, Беларусь