Мишпоха №30    Алина Ханина * Alina Khanina. Рабби Цодик Гуревич * RABBI TSODIK GUREVICH

Алина Ханина Рабби Цодик Гуревич


Алина Ханина

Алина Ханина Алина Ханина



Гинда Гуревич Гинда Гуревич

Дети из семьи Хволы или Блюмы Гуревич Дети из семьи Хволы или Блюмы Гуревич

Свидетельство о рождении моей мамы Свидетельство о рождении моей мамы

Титульный лист книги «Кол цоголо» (Ликование проповеди), издания 1911 года Титульный лист книги «Кол цоголо» (Ликование проповеди), издания 1911 года

Открытка, отправленная из Минска в Иерусалим в 1949 г. Открытка, отправленная из Минска в Иерусалим в 1949 г.

Впервые у могилы дедушки Впервые у могилы дедушки

Надгробная плита на могиле дедушки Надгробная плита на могиле дедушки

План участка, на котором похоронены дедушка и бабушка План участка, на котором похоронены дедушка и бабушка

Алина Ханина * Alina Khanina. Рабби Цодик Гуревич * RABBI TSODIK GUREVICH

Тысяча учеников садится учить «Пятикнижие», и лишь сто из них берутся потом за «Мишну», и только десяток переходит к «Гемаре», и лишь один становится потом учителем «Галахи», раввином.

Любавический Ребе

В Иерусалиме, на Масличной горе, где евреев хоронили в течение тысячелетий, есть две дорогие для меня могилы – моего дедушки Рабби Цодика (Цадока) Гуревича и его жены Гинды Гуревич. Привожу надпись на могильной плите дедушки в переводе с иврита на русский язык:

«Здесь похоронен раввин, гений-праведник рабби Цадок сын Шмуэля ха-Леви Гуревич. Светлая память праведнику, который солнце в короне раббанута. Более тридцати лет служил в святой общине Дашковки и Шацка. Автор книги «Голос ликования». Умер 23 марта 1942 года.

Да будет душа его связана с душами живущих».

Названия белорусских местечек и городов Дашковка, Шацк, Толочин, Обольцы, Могилев, Бобруйск, Витебск, Минск очень часто звучали в моей семье. Моя мама Сара Цодиковна Гуревич и папа Залман Наумович Рубинштейн были родом из Белоруссии. Там родились и жили они и их родственники.

Слова Любавичского Ребе о том, кто может стать раввином, в полной мере относятся к моему дедушке – раввину Цодику Гуревичу. О дедушке и бабушке Гуревич (родителях моей мамы) у нас сохранились очень скудные сведения. Они жили в Белоруссии, в бывшей Могилевской губернии. Дедушка Цодик Шмуэлевич Гуревич родился в 1869 году, бабушка Гинда-Шейна Иосифовна Коэн – в 1879 году. (В точности дат я не уверена.) Оба уроженцы города Паланги (Литва).

Дедушка получил серьезное религиозное образование и в 1898 году был назначен раввином в Паланге. Позже переведен в местечко Дашковка.

Бабушка была дочерью раввина, получила неплохое образование и хорошее воспитание. Она прекрасно знала, кроме идиша, немецкий язык. Была необыкновенной рукодельницей. Образец ее вышивки долго сохранялся у моей мамы. Это была вещь из простой полотняной ткани, вышитая наподобие кружева. Семья жила довольно бедно и переезжала из одного местечка в другое. Они жили в Дашковке, Обольцах, Шацке.

В семье было одиннадцать детей. Некоторые из них умерли. Единственный их сын Самуил погиб в возрасте 21 года во время революции. В живых остались дочери Хвола, Блюма, Ида (1897–1972), Поля (1904–1962), Сара (1906–1988), Бася (1908–1988). Ни одна из них не поменяла девичью фамилию Гуревич на фамилию мужа.

Две старшие дочери Хвола и Блюма Гуревич с семьями жили до войны в Минске. Они были убиты немецкими оккупантами вместе с детьми и мужьями. От этих семей сохранилась только одна фотография детей. На оборотной стороне надпись размыта и прочтению не поддается, поэтому я не знаю ни их имен, ни чьи они дети.

Дочь Ида с семьей до войны проживала в Витебске, бежала из него при приближении фронта и после войны присоединилась к семье сестры Поли, которая жила в Москве.

В метрической выписке, выданной 21 августа 1917 года Быховским общественным раввином, о рождении 5 сентября 1906 года в местечке Дашковке Быховского уезда Могилевской губернии дочери Сары (моей мамы), записано, что дедушка Цодик Гуревич был земледельцем селения (не разобрать название) Вендорожской волости Могилевского уезда.

Меня удивило, что в этом документе дедушка назван земледельцем, несмотря на то, что он был раввином. Объяснение этому я нашла: при царе Александре I в 1804 году было издано первое в России многосторонне разработанное законодательство о евреях. Этот документ, в частности, предписывал каждому еврею отнестись к одному из четырех сословий: земледельцев, фабричных рабочих и ремесленников, купечеству или мещанству. Стало понятно, почему дедушка, живший в сельской местности, был записан как земледелец. Вероятна и другая версия, почему в мамином свидетельстве о рождении он записан земледельцем. Справка выдана в августе 1917 года для предоставления в учебное заведение. Время было смутное, после Февральской и перед Октябрьской революцией. Временное безвластие приносило горькие плоды: происходили еврейские погромы, разного рода бандиты чувствовали себя уверенно и вели нагло. По рассказам живших в то время людей, в справке можно было написать все что угодно. И в этом деле царила полная неразбериха. Возможно, для поступления в учебное заведение маме было удобнее значиться – из земледельцев. Дедушка был раввином, и после Октябрьской революции он и его семья подверглись гонениям. Дочери Сара и Бася были исключены из педагогического института города Витебска за происхождение, не смогли завершить свое образование, вышли замуж и уехали в Ленинград в 20-е годы прошлого века

В 1932 году дедушка с бабушкой получили разрешение иммигрировать из СССР, но только вдвоем. У дедушки в Америке был брат. Он прислал деньги, на которые был куплен документ, позволивший им въехать в Палестину. Уезжали из Шацка, затем отплыли на пароходе из Одессы. Как рассказывала провожавшая их тетя Бася, главным багажом были книги. Расставание с дочерьми было очень тяжелым. Они знали, что не увидятся уже никогда.

Дедушка с бабушкой поселились в Иерусалиме в районе Нахлаот, в так называемых Минских домах, расположенных вблизи улицы Бецалель и знаменитого рынка Бен Йегуда. Район Нахлаот начал строиться в середине ХIХ века при финансовой и моральной поддержке великого благотворителя Мозеса Монтефиоре. Минские дома в Нахлаот были построены в 1897 году для выходцев из разных мест, включая Минск, и на пожертвования многих меценатов из Минска. В Иерусалиме дедушка продолжал свою религиозную деятельность в качестве председателя раввинатского суда.

Сколько я себя помнила, с раннего детства я слышала печальный мамин рассказ о ее родителях, уехавших (фактически изгнанных) в Палестину. Эти рассказы начали подкрепляться и дополняться после войны, когда на время восстановилась связь с Палестиной. Воспоминания всегда сопровождались горькими слезами, когда мама зажигала свечи в их память в день смерти каждого из них. Конечно, я прониклась сочувствием к маминым страданиям. Это было не только горе дочери, насильно лишенной родителей, но и мое личное горе: ведь я была внучкой, которая никогда не видела своих дедушку и бабушку, хотя они много лет были живы и любили всех нас издалека. Пока бабушка была жива, она иногда посылала письма и посылки в Ленинград своим дочерям Саре и Басе. Две московские дочери Ида и Поля прямой переписки с бабушкой не вели, а держали с ней связь через ленинградских сестер.

В годы сталинского антисемитизма мои родители опасались репрессий из-за их связей с Палестиной. Папа работал директором школы и преподавал несколько предметов. Он был уволен с этой должности, и вскоре у него отняли уроки истории и русского языка, осталась только математика. Имея троих детей, родители беспокоились за будущее нашей семьи. Мама собрала все бабушкины письма, фотографии и сожгла их.

Когда мы репатриировались в Израиль в 1992 году, я решила найти могилы дедушки и бабушки. Невыносимо жить рядом и не знать, где они похоронены. Я предпринимала попытки в течение многих лет отыскать какие-либо сведения о них. Обращалась к раввинам, в общества по захоронению («Хеврат кадиша»). Фамилия Гуревич очень распространенная, и когда я называла ее, мне открывали компьютер, где показывали бесконечные страницы файла с фамилией Гуревич – людей, захороненных в разных местах. Среди них не было моих родных.

В 2007 году я обратилась к моей двоюродной сестре Рите, дочери тети Баси, которая давно переехала из Ленинграда в Москву. На вопрос, не сохранились ли у нее какие-либо документы о дедушке и бабушке, Рита ответила, что у нее есть какие-то бумаги и фотографии. В 1953 году тетя Бася собрала некоторые фотографии и письма из Израиля в пакетик и спрятала его под половицей в комнате. Я очень благодарна ей и Рите за то, что мы имеем эти документы. Рита переслала нам фотографии дедушки и бабушки и автобиографию тети Баси, из которой мы выяснили некоторые сведения о них. В 2008 году Рита переехала из Москвы в Нью-Йорк. По моей просьбе она вновь пересмотрела мамины документы, и я получила две открытки, которые тетя Бася посылала бабушке из Ленинграда. Обе открытки вернулись с надписью на иврите «умерла».

Первая открытка ушла из Ленинграда 14 января 1949 года, а вернулась из Иерусалима в марте 1949 года. Вторая открытка ушла из Ленинграда 12 февраля 1949 года, а вернулась 19 апреля. Обе открытки написаны на идише. Содержание обоих посланий – это беспокойство дочери о здоровье мамы. Тетя Бася уже знала о болезни бабушки и, не получив от нее ответ на первую открытку, послала вторую. Она писала, что ее сердце разрывается из-за молчания мамочки, которая находится вдалеке, больна и одинока, а она, ее дочь, не может помочь. Тетя Бася в каждом послании успокаивает маму, пишет, что ни ее семья, ни семья Сары (моей мамы), слава Богу, не голодают, лучше стало с одеждой, и все здоровы. «Как была бы счастлива я, если ты была бы с нами. Бог наш отец, и он нам поможет. Я жду от тебя хороших писем и желаю много счастья. Целую тебя».

Благодаря этим открыткам подтвердился адрес, по которому проживали дедушка и бабушка. Это и решило проблему поисков. Зная, что дедушка принадлежал к ортодоксальному иудаизму, я позвонила в иерусалимское «Хеврат кадиша» и получила ответ на иврите: «еш ли» – «есть у меня». Мне было сказано, что он умер 23 марта 1942 года, при жизни был важным раввином и похоронен в Иерусалиме на особом участке кладбища на Масличной горе, там же похоронена и бабушка, которая умерла 21 января 1949 года.

В годовщину бабушкиной смерти 21 января 2010 года мы с мужем Ильей приехали из Хайфы в Иерусалим и пригласили пойти с нами в «Хеврат кадиша» Ионатана Шура, учащегося иерусалимской ешивы, правнука дочери Поли.

В «Хеврат кадиша» все данные о похоронах дедушки и бабушки внесены в компьютер. Мы узнали много неизвестных для нас сведений. Выяснились точные даты и причины их смерти, узнали девичью фамилию бабушки – Коэн, что она дочь раввина Иосифа, что ее перезахоранивали. Один из раввинов сказал, что был при перезахоронении в составе миньяна (десять мужчин, произносящих поминальную молитву). А главное, узнали точное место, где находятся могилы дедушки и бабушки и впервые посетили их. Нам дали сопровождающего, который привел нас к дорогим нам могилам, находящимся на участке «Могилы святых», где похоронены известные раввины. Несмотря на точный план, который мы получили, нам было бы тяжело найти их самостоятельно среди тысяч очень старых захоронений, которыми занята Масличная гора.

Когда дедушка умер и был похоронен на Масличной горе, бабушка купила место для себя рядом с ним. Места на Масличной горе во все века стоили очень дорого, и поэтому я предполагаю, что в покупке земли бабушке помог дедушкин брат из Америки.

Это самое древнее и самое большое в мире еврейское кладбище. Оно действует более 3000 лет. В еврейской традиции считается, что когда прозвучит труба о воскрешении мертвых, то первыми двинутся к Храму праведники с Масличной горы – ведь они рядом, ближе всех.

Трудно описать те чувства, что мы испытали на Масличной горе у могил дедушки и бабушки. О захоронениях все время заботилась «Хеврат кадиша». Несмотря на то, что прошло много лет, надпись на плите дедушкиной могилы мы смогли прочесть. В ней говорится, что он из левитов.

Колено Леви, состоящее из сословия Коэнов и Левитов, было посвящено служению культу. В обязанности Коэнов входило сначала служение в Скинии, а впоследствии в Иерусалимском храме, где они производили жертвоприношения, воскурение фимиама, благословение народа и прочее. Из числа Коэнов выбирался Первосвященник, который раз в году в Йом Кипур («Судный День») входил в Святая святых, где хранился Ковчег Завета. Левиты выполняли вспомогательные функции: они принимали участие в священнослужении и были обязаны заботиться о содержании Скинии, а впоследствии Храма, они охраняли порядок при богослужении, руководили народом при жертвоприношениях, были музыкантами и пели псалмы, составляли почетную храмовую стражу. Традиционно Левиты занимались обучением народа закону Торы, в древности летописцы и переписчики Торы выходили по преимуществу из Левитов.

О том, что мы принадлежим к колену Леви, я узнала не так давно от моего брата Лёвы. Он вспомнил, что наша мама говорила ему: «Сынок, знай и помни, что мы происходим из колена Леви, мы Левиты». Вероятно, об этом она слышала от своего отца. Такие сведения у евреев передаются из поколения в поколение, чтобы потомки знали о своем происхождении. Я вспомнила, что мама неоднократно говорила мне о необыкновенной красоты старинном золотом браслете на руке бабушки Гинды. С браслета свисала цепочка, на которой был прикреплен кувшинчик – символ принадлежности к Левитам. Известно, что одной из их обязанностей являлась помощь Коэнам в омовении рук при Храмовой службе. Этот браслет, передаваемый в поколениях, символизировал принадлежность семьи Гуревич к Левитам.

В надписи на могильной плите было несколько слов, которые мы не смогли вначале перевести и понять. Благодаря интернету мы выяснили, что это название книги, написанной дедушкой. Она называется «Кол цоголо» («Ликование проповеди») и является толкованием Торы к главам первой части «Пятикнижия», сопровождается блестящими отзывами уважаемых и известных раввинов того времени. Издана в Вильно в 1911 году в типографии И.А. Каценельбогена.

В настоящее время книга «Кол цоголо» хранится в Любавичской библиотеке, находящейся в Нью-Йорке, и выложена ею в интернет http://www.hebrewbooks.org/34826 .

В интернете мы обнаружили справочник «Shtetl finder», изданный в Америке в 1989 году, где упоминается наш дедушка в числе выдающихся деятелей еврейских общин Восточной Европы конца XIX – начала XX веков. Этот справочник популярен, и к нему обращаются многие авторы, интересующиеся историей евреев того времени.

***

Бабушка Гинда Гуревич умерла 21 января 1949 года. Государство Израиль уже было образовано, но Восточный Иерусалим вместе с Масличной горой оставались под контролем Иордании, поэтому похоронить ее рядом с дедушкой было невозможно. Бабушка жила в израильской части Иерусалима, получила удостоверение гражданки Израиля и была похоронена на кладбище «Шаарей Цедек». В Шестидневную войну в июне 1967 года Восточный Иерусалим был присоединен, и бабушкины останки перезахоронили 2 декабря 1973 года рядом с дедушкиной могилой. Разрешение на перезахоронение на Масличной горе оформляла и производила «Хеврат Кадиша».

 В день годовщины смерти дедушки 23 марта 2010 года наша семья посетила могилы на Масличной горе. Известие о том, что найдены могилы дедушки и бабушки, и открылись новые сведения о них, взволновало всех их потомков, живущих теперь в Израиле, Канаде, Америке, России, Германии. Многие из них заинтересовались своими корнями, и я рада, что когда позовет их сердце, они смогут посетить родные могилы.

Алина Ханина

Я, Ханина Алина Залмановна, до замужества Рубинштейн, уроженка Ленинграда. Во время войны была эвакуирована с детским домом в Ярославскую область. Окончила Ленинградский технологический институт имени Ленсовета и много лет работала в проектных организациях. В 1992 году с семьей репатриировалась в Израиль. В настоящее время живу в г. Хайфе.

Являюсь потомком людей, родившихся и живших в Белоруссии. Это мой отец Рубинштейн Залман Наумович и его большая семья, моя мама Гуревич Сара Цодиковна, ее сестры и родители рабби Гуревич Цодик Шмуэлевич и Гуревич Гинда Иосифовна, о которых рассказывается в статье.

Я решилась рассказать об этом, потому что все здесь правда, подтвержденная на каждом шагу документами и фотографиями.

Надеюсь, что откликнется кто-нибудь, кто знает о судьбе живших до войны в Минске маминых сестер Хволы и Блюмы Гуревич и членов их семей.

Возможно, появятся люди, кто имеет какие-либо сведения о семье моего дедушки Гуревич Цодика (меня интересуют его родные братья или сестры и их потомки, о которых я ничего не знаю).

   © Мишпоха-А. 1995-2012 г. Историко-публицистический журнал.