В книге «Ковбой, который не стрелял» Вы увидите другого Наума Сандомирского – предельно лаконичного, ибо, как сказал сам автор, «он устал от огромного количества маленьких слов. Все это – скромная попытка хоть что-то им противопоставить».

В новой книге иронические размышления, афоризмы и упражнения в стихосложении.

Наум Сандомирский сравнивает, анализирует, мыслит, делает выводы, напоминая, что мир – не наше творение...

 

В жизни зависишь от многих и от многого. Но нет зависимости сильнее, чем от самого себя.

У лихача автомобильное колесо превращается в колесо фортуны.

Воспоминания, особенно приятные, вещь тихая. Вчерашний день входит в тебя без стука.

Каждый осенний букет – маленький салют в честь уходящего года.

Нам, людям, почему-то кажется, что птицы всегда кричат весело.

В отношениях важно, чтобы человек не раздражал. Ко всему остальному можно привыкнуть.

История всегда на сносях, ежесекундно рождая искринки будущего.

Жизненный опыт – не количество прожитых лет. Он всегда и прежде всего их осмысление.

Из отношений порой вырастают, как из одежды.

Огромное количество маленьких слов.

Гримаса гостеприимства.

Скучно – это почти всегда бессмысленно.

Сначала у иных людей нет жизни, а потом их настигает смерть.

Интеллект напоказ так же напрягает, как и «кошельковый» пафос.

У Бога просим, перед людьми суетимся. Ничего не напутали?

Чудо – это маленький паучок на моей ладони.

Там, где много говорят, паузы бывают важнее слов.

У одинокой ноты нет шансов на аккорд.

Мечта стартует там, где финишируют твои личные возможности.

Чужие часы на чужой руке отсчитывают и мое время.

Не желаете думать? Тогда для вас правда то, что показывают по телевизору.

Флюгеру, прибитому гвоздями, все равно, в какую сторону дует ветер.

Больше всего морщин у человека от фальшивых улыбок.

В демагогии чем банальнее, тем убедительней.

Боясь прослыть глупым, глупеешь еще больше.

Все в этом мире рядом с болью...

Наши дни рождения стареют вместе с нами.

Жизнь в обнимку с телевизором.

Быть человеком – непростая работа.

Как хорошо, когда уже не плохо.

 

Гарики по-глусски

 

О Боже, что же ты содеял?
Что толку от твоей мацы,
Коль в этой жизни иудеи
Два раза отдают концы.

***

Рвал удовольствия цветы.
Считал, что так оно полезней...
Теперь из них имеешь ты
Один сплошной букет болезней.

***

К бедным реже приходит удача,
Она чаще бежит стороной.
Знаем мы, что богатые плачут –
Только повод у них-то иной.

***

Мы живем здесь без затей,
В жанре бестолковости.
Нету нынче новостей,
А одни хреновости.

***

Живем в большом, но тесном мире,
Где все так близко, так знакомо...
Имея частные квартиры,
Мы в общем склочно-блочном доме.

***

О, Боже, как это по-русски,
О, как по-нашенски вполне:
Чем меньше на столе закуски,
Тем больше истины в вине.

***

Часто в панике давим на стремя,
В небеса адресуя упрёк,
Здесь безвременно только лишь время – 
У всего остального есть срок.

***

Если кто у тебя справится,
Как живу, то скажу в ответ:
Мне, товарищи, жизнь нравится,
А вот качество жизни нет.

***

Горек вкус у иных пирогов:
Рухнул брак, хоть не длился и года.
И бывает, что больше всего
Ценим в нем благородство развода.

***

В карманах пусто. Впору тризну
Справлять по деньгам. Эх юдоль!
У них в спектакле моей жизни
Эпизодическая роль.

***

Спорить с временем несерьезно –
Ну и пусть себе точит ножи.
Ведь нельзя умирать так поздно,
Когда даже забыл, что жил.

***

Коль не хочешь ты забот,
То не суй повсюду носа –
Хорошо смеется тот,
Кто смеется после босса.

***

Мне-то лучше уж Мюнхаузен,
Врущий мило, горячо...
Чем задумчивые паузы
В разговорах ни о чем.

***

Удивляешься немало,
Глядя прошлому вослед:
У нас больше пьедесталов,
Чем действительных побед.

 

...Однажды Чехову поверив

 

Диалог

Неважно, кто сорвал сургуч
И небо распечатал –
Сырой ковер из низких туч
С землей повел дебаты.

Дождь то лупил, то моросил
По кронам подраздетым.
Не листья падали с осин,
А отлетало лето.

Чеховская ремарка

Еще от жизни ждал подарков.
Вот будет завтра, а пока...
Вдруг в пьесе Чехова ремарка:
«Вошел старик лет сорока».

Она все сразу разъяснила.
Мол, друг, опомниться пора!
Так быстро завтра наступило
И превратилось во вчера.

Вопрос – ответ

– Как дела?
– Да всё путём...
Не беден, не богат...
То бежим, то долго ждём
Нужный результат.
То грущу я, а то нет.
Не всё ж и унывать!
Крепко сжав творца билет –
Не спешу сдавать.
Жизнь – скакун.
А я – жокей:
Каждый день дела. В общем, друг мой, 
Всё о,кей!
...Только жизнь прошла.

Глаголы

Прошла. Заметил. Встрепенулся.
Заволновался. Оглянулся.
Затем назад опять вернулся,
Но на холодный взгляд наткнулся
И от иллюзий враз проснулся,
От сожаленья аж споткнулся...
Его сразил немой ответ –
Так тормозят на красный свет.

Ситуация

Большой вокзал.
Конец весны.
Перрон с его обычной давкой.
Все фразы произнесены,
А поезд не спешит с отправкой...

Жизнь не однажды повторит
Ту ситуацию вокзала:
Он всё сказал.
Она сказала.
А «поезд» снова не спешит.

А сомнения всё те же...

Жизнь, как документальное кино,
Мелькают кадры плотной чередою.
Сегодня утверждаю я одно,
А завтра с уст срывается другое.

Не потому, что путаник большой,
Что скромный ум напрячь не постарался. 
Казалось мне:
Так много за душой!
Но, в сущности, ни в чём не разобрался

* * *

Что мне мистика пиковой дамы
И на гуще кофейной гаданья?
Я бы путь исчислял не годами,
А лишь вложенным в них содержаньем,
Всё, что прожито, – 
Сумма мгновения
В общей топке сгоревших, как порох.
Но лишь прошлое выйдет из тени,
Слышу жизни прочитанной шорох.

О жизни всерьёз

 

После недавно звучащих в нем оваций пустой зал почему-то особенно пуст.

Только-только бурлившая людьми площадь в своем резком опустении еще более пуста.

Не так ли и с иной бурно прожитой жизнью? Резко и вдург наступившая немощная в хворях старость воспринимается почти как смерть.

***

Довоенный еврей Фима Брискман почему-то любил сидеть, слегка покачиваясь. Как индус в состоянии транса и с закрытыми глазами.

Иногда у него спрашивали:

– Фима, ты спишь?

– Нет.

– Тогда почему закрываешь глаза?

Выдержав смачную паузу, псевдодремлющий еврей отвечал так:

– А закрываю я эти глаза, чтобы не видеть это горе.

Такой вот Фима, такая вот медитация.

***

Плохой писатель сложными, запутанными словами изрекает простые, почти банальные истины. Хороший – простыми сложные.

***

Мужчины любят не худых, не полных, не блондинок, не брюнеток, не высоких и не маленьких.

Они любят любимых.

***

– Кем вы работаете, Сема?

– Да так... В переносном смысле.

–То есть?

– Носильщиком.

***

– Ваша фамилия Айсберг?

– Нет.

– Тогда почему так многое скрываете?

***

Ты ждешь возражений, а их не последовало. Почему? То ли согласны с тобой, то ли не видят смысла спорить. Иди знай... А знать важно.

***

Талантливые родители так же редки, как и талантливые учителя.

 

Об авторе:

Сандомирский Наум Борисович, член Союза белорусских писателей и Белорусского союза журналистов, Белорусского ПЕН-клуба писателей.

Неоднократный победитель и призер областных и республиканских конкурсов в сфере культуры и искусства. Лауреат республиканской профессиональной премии «Золотое перо».

Автор книг «Люди, время, жизнь», «Местечко-2, или Ностальгическое соло на пишущей машинке», «Жизнь, как анекдот», «Тональность соль-минор», «Отложенный портрет», «А жизнь всё тот же анекдот». «Что сказал бы Фрейд?», «Посмеемся, друг мой Кеплер», «Грустный клоун», «Казанова и горячее мороженое».

Постоянный автор журнала «Мишпоха». Живет в Глуске (Могилевская область).