Наверно не найти человека, который эти слова из милой песенки не отнес бы к своей матери. Конечно, все матери, хотя и по-разному, самые лучшие и одинаково дорогие своим детям. Я уже давно дед четверых взрослых внуков, но до последнего дня буду благодарен своей маме за все доброе, что она дала мне, семье, людям.
      Родилась мама, Дешалыт Бася Моисеевна, в Витебске в 1898 году, в семье приказчика, работавшего в магазине богатого родственника. Семья была многодетной, у мамы были четыре родные сестры и брат. Своих дядек и теток я знал, и дружил с их детьми, а один из двоюродных братьев Миша был лишь на два года старше меня и не раз приезжал к нам на летние школьные каникулы из Москвы. В Москве, у моей тети Софы жила и моя бабушка, успевшая отметить свое 90-летие. А вот дедушка умер еще до моего рождения.
      Не так просто было, но маме все-таки удалось поступить и в 1914 году закончить гимназию в Витебске. А вот свидетельство от 4 сентября 1917 года о том, что она "по выдержанiи испытанiя, опредъелениемъ Медицинскаго Факультета Юрьевскаго Университета 16 августа 1917 года утверждена в званiи зубного врача". Страна тогда переживала сложный период, и по специальности маме устроиться не удалось. У нас хранится ее трудовая книжка, в которой первая запись гласит: "Работает лаборантом молочной кухни с 1919 года". Следующая запись: "Освобождена ввиду закрытия учреждения 4 июля 1941 года". Я многое помню из своих детских лет. Помню, с какой обязательностью, серьезностью, добросовестностью мать относилась к работе. Помню, с каким большим уважением к ней относились и конюх молочной кухни дядя Ваня (иногда мне удавалось с ним немного прокатиться), и заведующая Зильберман, и врачи Наместников, Шульгейфер. Помню ее коллег и закадычных подружек Татьяну Крикунову и Ольгу Николаеву. Со многими мне довелось беседовать о маме и после войны, и все ее вспоминали добром.
      Следующая запись в трудовой книжке сделана уже в Невьянске - уральском городке с заводом и башней, напоминающей Пизанскую, построенных еще знаменитым Демидовым. Здесь мать оказалась после эвакуации из Витебска.
      Выбралась она из Витебска 6 июля, племянница ее пристроила на открытой платформе, в пути эшелон неоднократно бомбили немецкие самолеты. В Невьянске мама была принята на работу патронажной сестрой противотуберкулезного кабинета. Незадолго до отъезда из Витебска мать выписалась из больницы в связи с переломом ноги, так что ее физические возможности были весьма ограничены. Из дома она взяла лишь постельные принадлежности, старые фотографии и свои документы (документы отца, ушедшего на фронт, оставила - вдруг он заедет) - в надежде на скорое возвращение. Была ощутима помощь, оказанная матери невьянскими органами власти, райвоенкоматом и добрыми людьми - семьями Логутиных, Разливинских, Рукавишниковых, с которыми многие послевоенные годы велась трогательная переписка.
      Я не буду описывать тяжелый труд и голодное житье дорогого мне человека, пережившие эвакуацию это знают. Добавлю лишь, что она, как и все женщины, помимо основной, выполняла еще и необходимые работы в колхозе. При всем этом, с июня 1941 по май 1943 года мать не имела никаких сведений о моем отце, а с июля 1942 по январь 1944 года - и обо мне, единственном ее сыне. Из окружения, с оккупированной территории, из спецлагеря НКВД письма не писали. Можно представить страдания, которые ей приносила эта неизвестность.
      А вообще, страданий матери досталось, не дай Бог никому. Пришлось матери бороться за освобождение отца в 1935 году, когда он был арестован по абсурдному обвинению во вредительстве. Немало переживаний доставил ей и я, когда в 1949 году аукнулось мое пребывание на оккупированной территории. Вопреки решению общего партийного собрания, обком отказал мне в переводе из кандидатов в члены партии, а вскоре последовало и мое исключение из института (нужно отметить объективный разбор моего "дела" в ЦК КПБ, после тщательной проверки восстановившего статус-кво). Между прочим, и мать и отец были беспартийными.
      Следующий документ из семейного архива - телеграмма Свердловского облздравотдела от 2 августа 1944 года в Невьяновск: "Немедленно откомандировать Б. М. Дешалыт получения направления Белоруссию". И снова Витебск, и снова мама - лаборант молочной кухни при Витебской детско-женской консультации №1. Оставила она работу в феврале 1952 года в связи с болезнью. За свой труд мама неоднократно поощрялась Почетными грамотами и благодарностями, была награждена медалью "За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-45 г.г." Сохранился у нас и черновик наградного листа: за долголетний, безупречный труд она представлялась к ордену Ленина, но происходило это в период борьбы с "безродными космополитами", и на какой-то из ступенек кандидатура не прошла.
      Но и уйдя на пенсию, без работы наша мамочка, конечно, не осталась, ее "подбросили" мы с женой в виде внука и внучки, которых, в основном, она и вырастила. Умерла мама очень рано. Ей было только 58 лет. Не стало ее 21 декабря 1957 года, назавтра после моего дня рождения: даже смертью своей, кажется, не хотела омрачить мой юбилей. Как будто бы силой своей материнской души отодвинула инфаркт на сутки.
      Мать учила уважительно относиться ко всем людям независимо от должности и национальности. Детей она и вовсе боготворила, считала всех святыми. Ни о ком из них никогда не сказала, что он "плохой мальчик". Я одинаково был дружен и с сыном малограмотного сапожника Семкой, и с сыном директора фабрики Левкой, и с сыном репрессированного учителя Шуркой, и с сыном милицейского начальника Францем: Среди моих друзей были евреи, русские, белорусы, поляки.
      Ненавидела мать лишь фальшь, двуличие, лицемерие, подхалимство. Она была истинной хранительницей домашнего очага, доброй, честной, справедливой, неутомимой труженицей. Всегда помогала людям, умела утешить в горе и разделить беду.
      Такой она осталась в моей памяти и всех, кто ее знал.