ЖУРНАЛ "МИШПОХА" №13 2003год
От Витебска до Витебска...
Борис КАНТОРОВИЧ
Земляки
Я
хочу рассказать о моем друге – Аркадии Лазаревиче Матлине. Родился он
в местечке Сенно. Задолго до войны главу семьи Лазаря Матлина перевели
на работу в Витебск. Здесь Аркадий закончил школу и в 1940 году был призван
в Красную Армию.
Службу начал в небольшом русском городе Ельце Орловской области. Я акцентирую
на этом внимание потому, что был в то время в Ельце – туда нас эвакуировали
в июле 1941 года. Но с Аркадием не встретились, так как к этому времени
его часть уже была направлена на фронт… под Витебск. Артдивизион, в котором
он служил командиром орудия, принял свой первый бой у станции Крынки (в
20-ти километрах от Витебска). Сделали всего несколько выстрелов – кончились
снаряды. Потом сняли с орудий замки, а сами орудия оставили на позициях.
Дивизион с боями начал отступление.
Отступление, горестное, трагическое, продолжалось до самой зимы. И сегодня,
вспоминая тот тяжелый, скорбный путь, Аркадий испытывает острую душевную
боль. Оставлялись города и села, гибли товарищи, и казалось, что не будет
этому конца. Но в декабре началось контрнаступление, приведшее к разгрому
немцев под Москвой. Аркадий был участником этих боев, а в последующем
с боями прошел путь от рядового до лейтенанта, командира взвода. Был дважды
ранен, второй раз – тяжело. За участие в боях награжден двумя орденами
Отечественной войны обеих степеней, боевыми медалями, а после войны –
едва ли не десятком юбилейных медалей.
Провоевав ровно три года, он не очень любит возвращаться к той тяжелой
поре, хотя иногда и прорываются воспоминания о том или ином бое, о разведывательном,
например, под его командой рейде, когда был захвачен “язык”, за что Аркадий
и был награжден боевым орденом. Другой, тоже успешный разведывательный
рейд привел к другим последствиям. Вот как об этом рассказывает сам Аркадий:
– Когда уже после удачного проведения операции во время разведки боем
5 июня 1944 года возвращались в свои окопы, мы услышали крики раненого
солдата (не моего взвода), который остался лежать на нейтральной полосе.
К этому времени немцы уже опомнились и открыли минометный и артиллерийский
огонь по нашим позициям. Я вылез из траншеи, чтобы ему помочь выбраться
из опасной зоны. Дополз до раненого солдата, но тут разорвалась мина.
Солдата убило, а меня тяжело ранило. В горячке я еще смог доползти до
нашей траншеи, а затем меня переправили в медсанбат, а оттуда в госпиталь,
в город Муром.
Случилось
это под Старым Селом, в 18-ти километрах от Витебска. Так, вместо Витебска
Аркадий оказался в глубоком тылу. В послевоенные годы он обязательно в
День Победы посещал под Старым Селом то место, где был расположен окоп
и где его настиг осколок вражеской мины. Бывший окоп зарос травой и кустарником,
из которых мало что проглядывало, но я видел торжественность и напряженность,
которые охватили в тот момент Аркадия и, кажется, понимал те чувства,
которые он испытывал.
Лечение в госпитале заняло почти год, после чего он был рекомендован в
Военный институт иностранных языков, поступить в который помешала пятая
графа. Отдав армии почти семь лет жизни, Аркадий демобилизовался и, хотя
представлялась возможность прописки в Москве, уехал в Витебск, куда тянуло
неудержимо. Привязанность и любовь к родному городу всегда отличали и
отличают его ныне.
Встал вопрос о работе, а главное – о продолжении учебы. Испытывая огромное
влечение к музыке, решил поступить в Витебское музучилище. До армии он
не получил даже начального музыкального образования, или, как писал мне,
“музыкальной подготовки у меня не было совершенно, начинал с азов, не
знал даже названия нот”. Все эти трудности Аркадий – боевой офицер, уже
зрелый человек – преодолел. Четыре года провел он здесь, став успевающим
студентом. Обогащало и тесное общение с преподавателями Екатериной Михайловной
Сокольской, Раисой Михайловной Соркиной, Софьей Абрамовной Терно, прекрасным
концертмейстером Верой Васильевной Борщевской и другими. Здесь обрел он
верных и преданных друзей – Зяму Массарского (впоследствии ставшего хормейстером
Ансамбля песни и пляски Балтийского ВМФ, заслуженным артистом республики),
Эмму Гайлит, Стэру Пайкину, Галину Фарбман, Майю Савицкую и других.
Успешно закончив училище, Аркадий Лазаревич стал заведующим кафедрой музыкального
воспитания Витебского пединститута, вел преподавательскую работу в музыкальной
школе, а впоследствии и в музучилище. В эти же годы, прорываясь, как говорится,
“сквозь тернии к звездам”, он поступил на заочное отделение Минской консерватории
и успешно закончил ее. Это ли не подвиг, если в понятие подвига входит
умение сделать то, что другим недоступно!
Музыкальные знания Аркадия Лазаревича обширны и основательны, в чем я
убедился лично. Несколько лет тому назад я написал эссе “Соллертинский”
о жизни и философско-эстетических воззрениях выдающегося музыковеда. Нужны
были консультации музыкантов. Обратился к Аркадию. Его критические замечания
были точными и исчерпывающими, за что я ему до сих пор благодарен.
В конце 80-х годов Аркадий ушел на пенсию, получив из-за обострившихся
хворей, в том числе и вызванных последствиями войны, статус военного инвалида,
что обеспечивало нормальную, спокойную жизнь. Но это время совпало с бумом
массового отъезда евреев в Израиль. Собралась туда с мужем и детьми дочь
Матлиных Ирина. Перед Аркадием Лазаревичем и его женой Дорианной Григорьевной
Фельдман встал извечный, известный не только русским, но и евреям вопрос:
“Что делать?”. Любовь к Витебску, желание прожить здесь оставшиеся годы
были преодолены родительскими чувствами. В 1990 году Матлины покинули
родной город, обосновались в Хадере, расположенной вблизи Средиземного
моря.
Но, как пишет и рассказывает Аркадий, не было дня, чтобы он не вспоминал
Витебск, трижды за прошедшие годы приезжал с женой на родину, находя огромное
удовлетворение от встреч с родными и друзьями, с площадями, улицами и
скверами города. В один из приездов он обошел буквально весь город, запечатлев
на фото его красивейшие и памятные места, составив на этой основе великолепный
фотоальбом, полный искренней любви и добрых чувств к родным пенатам.
Однажды в Израиле Аркадий Лазаревич выиграл на приобретенный им лотерейный
билет поездку в Париж. Что же он сделал? Тут же продал его и на вырученные
деньги приехал с Дорианной Григорьевной в Витебск. Я попытался поставить
под сомнение правильность такого решения, сказав, что, наверное, выбрал
бы Париж, но, встретившись с взглядом Аркадия, понял, что говорить больше
об этом не следует.
И сегодня он мечтает об очередной поездке в Витебск. И все мы верим, что
очередная наша встреча в родном городе обязательно состоится. Вот так
и прошла, по сути, вся жизнь – от Витебска до Витебска.
Борис КАНТОРОВИЧ
© журнал Мишпоха