ОНА и ОН
...Смотря как посмотреть.
И пятнистые коровы прекрасны над зеленой травой так же, как и оконнистые небоскребы под
цветом неба Вашингтона.
А рояль у выхода из кафе нисколько не уступает по красоте песочной куче у контейнера для
мусора в любой стране...
Эти странные параллели самым невероятным образом не только нашли место, но и пересеклись в
творчестве архитектора Галины Левиной.
Шабат начался шумно с бокала белого вина и бесконечных разговоров.
Был вечер Пятницы в Вашингтоне.
Было начало week - end или начало шабата.
Каждый был вправе выбрать свое начало.
Америка.
Сегодня завершался шабат в Минске, неделю спустя.
Был вечер Субботы.
Она пила чай, вспоминая тот вечер в Вашингтоне.
Квартира, в которую она вернулась после поездки в Америку, была в состоянии капитального ремонта.
Было неуютно и холодно, видимо, от отсутствия радиаторов, думала она.
Чай несколько разогрел ее, и стало уютнее.
Прошла неделя.
Проходит больше.
Каждый раз возвращений - каждый раз воспоминаний
делает ее историю не ее,
Отделяя ее от нее самой,
Превращая ее в стороннего наблюдателя за самой собой.
Было десять вечера в Минске.
В Вашингтоне - время ланча.
Первые дни дома ее желудок жил по законам времени двух стран.
Она ела по-мински и по-вашингтонски.
Она думала о работе и вспоминала о том шабате.
Он подсел за столик, где уже сидела она с друзьями.
Резкий и задающий много вопросов.
Свет халы и свечей - в слабоосвещенном зале.
Они спустились в бар гостиницы.
Играл пианист.
Они выпили белый мартини со льдом,
который ей показался непривычным.
Они болтали об архитектуре, о графике, о Слониме.
На фоне музыки Америки начала week - end.
Он предложил ей ресторан в ночном Вашингтоне.
Теплый вечер мая.
Белый дом.
Он ведет ее к Черному дому,
служившему в качестве Белого, когда в последнем был пожар.
При входе горят газовые фонари.
Они стоят у здания напротив Черного дома и рассуждают о подсветке здания.
Она критикует свет, превративший фасад в картонку.
На них смотрят со всех сторон - здания - днем и маски-картонки - ночью.
Они быстро идут, остановившись на секунду у двора Белого дома.
Из ниоткуда, из тумана у здания слышна музыка.
Ресторан 701.
Сейчас, в Минске, она пытается вспомнить название ресторана, в который они пришли.
Всегда придающая значение названиям и словам и замечающая, казалось все, в тот вечер она не
обратила внимание на название ресторана.
И все-таки ей казалось, что это 701.
Казалось, звук живого фортепьяно преследовал их.
Это был звук отдыхающего Вашингтона.
Это был свет отдыхающего Вашингтона.
Это была она, так знакомая себе, в незнакомом для себя, отдыхающем Вашингтоне.
Они выпили по бокалу белого вина.
Был уютный вечер.
Мимолетный.
Превращающийся в воспоминания.
Как все легко исчезающее, не имеющее будущего.
Этим и притягивающее ее -
Силой воспоминаний.
Они сели в такси.
Шел неизвестно откуда появившийся дождь.
Она отвезла его в его гостиницу и поехала к себе.
Таксист высадил ее у входа в гостиницу, где она жила.
Она заплатила 10 долларов.
Бой помог ей выйти из машины.
Она поднялась на третий этаж в номер 308.
Была ночь шабата.
Дождливая.
Ожидающая свое окончание в субботу вечером.
Недопитый чай остыл.
Она никогда не могла осилить полную чашку чая.
Но никогда не наливала себе полчашки.
Она хотела спать по-мински,
Но жила ритмом воспоминаний по-вашингтонски.
|
|
