фрагмент документально-исторической повести

Документ 1894 г. «Список Дриссенским и иногородним мещанам христианам и евреям, постоянно проживающим в м. Юховичи 1 стана Дриссенского уезда» (НИАБ, ф.2508, оп.1, д.336) содержит результаты посемейного учета упомянутых лиц.

Семьи идут под порядковыми номерами с указанием имени, отчества, фамилии и возраста каждого из членов. Отдельные графы содержат информацию о приписке к тому или иному мещанскому обществу и вероисповедании (учтены две христианские семьи – православная и римско-католическая).

Предыдущий список 1874 г. включал в себя следующие фамилии дриссенских мещан: Энтин, Соркин, Гилевич, Мильнер, Левитан, Лурия, Копылов, Плискин, Хайкин (о Лиснянских и Шмоткиных – отдельно). Там же под графой «иногородние» – жители Юховичей и прилегающих корчем, приписанные к другим местам (Полоцк, Лепель, Дисна, Невель, Городок и др.): Хитрый, Гиндин, Гольдин, Левит, Зарх, Польский, Усвяцев, Рабинович, Гринман, Иофа, Гильштейн.

За два десятилетия прибавились новые семьи: Дорфман, Кобрин, Рейнговец (в переписи 1874 г. – Рингивирич из соседней станицы Клястицы), Цветков, Абрамзон, Гуревич, Левин, Марков, Погосский, Скудский, Трейвас, Татарский, Фейгельсон и Шапиро.

География приписки не изменилась – всё те же города и крупные местечки Витебской губернии. Однако написание некоторых фамилий претерпело трансформацию: в частности, Шмоткины превратились в Смоткиных.

Что же происходило с ними и Лиснянскими за 20 лет?

У моих прапрапрадеда Лейбы Янкелевича Лиснянского (1780 г.р.) и прапрапрабабушки Либы (1790 г.р.) было пятеро детей. К 1894 г. трое из них умерли: дочь Минда (1814 г.р.), сыновья Элья (1818 – 1888/1889) и Абрам (1824 г.р.). Остались в живых Янкель (1820 г.р.) и Берка (1822/1825 г.р.).

В списке упомянуты сыновья Эльи (перед именами – порядковые номера семей в документе).

17. Симон Элькович Лиснянский 28 лет, его жена Геся 31 года, их сыновья – Элька-Шмуйло 5 лет и Жиська 2 лет.

В семье также проживает мать Симона Добка 71 года.

20. Лейба Элькович Лиснянский 46 лет, его жена (2-й брак) Кириля 44 лет, их сыновья – Елька 24 лет, Абрам 18 лет, Иосель 7 лет и дочери – Гитта 19 лет и Малка 17 лет.

В том же акте 1894 г. приведён состав семей здравствующих Янкеля и Берки, а также Абрама, умершего после 1874 г.

18. Янкель Лейбов Лиснянский 74 лет (в списке 1874 г. упоминается как «отставной рядовой»), его жена Сорка 64 лет, их сыновья – Юдка 26 лет, Авсей 19 лет, Абрам 17 лет и дочери – Лея 32 лет, Хайка 29 лет и Песька 22 лет.
19. Берка Лейбов Лиснянский 69 лет – мой прапрадед.

В списке 1874 г. он упоминается в качестве сборщика податей. Поскольку данные жены в переписи 1894 г. не приведены, то, скорее всего, Берка – вдовец.

С ним живёт незамужняя дочь Ханка 22 лет, а также сын Хаим 44 лет с женой Сифрой 26 лет и дочерью Хайкой 2 лет.

Хаим, чьё полное имя Мойше-Хаим – это мой прадед, а Сифра – прабабушка.

В доме Берки проживает сын его жены Лейба 39 лет с семьей: женой 41 года, сыном Абрамом 10 лет, а также дочерями – Соркой 15 лет, Ханой 12 лет и Хайкой 3 лет.

Кроме них, в том же семейном списке №21 упомянута вдова Абрама, брата Берки, Тыся Михаилова Лиснянская 60 лет и её дочь Роха 24 лет.

***

Все Лиснянские – старожилы местечка, приписанные к Дриссенскому мещанскому обществу. Смоткины – полоцкие мещане, и в переписи 1874 г. были представлены в Юховичах двумя семьями – Калмана и Иоселя Шмоткиных.

12. Руман Нахманов Смоткин 31 лет, жена Лея 26 лет, их сын Нахман 5 лет и дочь Рейза 8 лет.

В этой же семье проживает брат Румана Лейба 22 лет, а также его незамужние сестры – Эстра 30 лет, Роха 28 лет, Ханка 25 лет и Цива 22 лет

13. Шевель Калманов Смоткин, 65 лет (в списке 1874 г. он указан как «отставной рядовой») с сыновьями – Иоселем 28 лет, Рахмелем 25 лет, Менделем 23 лет, Беркой 21 года и дочерью Малкой 18 лет.

Шевель является сыном Калмана Мовшевича Шмоткина, упомянутого в списках 1874 г., и приходится дядей Руману Нахмановичу.

14. Хаим Ицыков Смоткин 35 лет, жена Ханка 30 лет, их сыновья – Мовша 6 лет, Абрам 2 лет и дочери – Келля 8 лет и Роха 3 лет.

В семье живёт мать Хаима – Бася Залманова 69 лет.

Полное имя Хаима – Хаим-Ицык, а Ханки – Нехама-Эстер. Это родители моей бабушки Розы Исаковны (в документах – Розы Хаимовны), появившейся на свет в 1899 г. А Бася Залмановна Смоткина, соответственно, моя прапрабабушка.

Судьба Иоселя Шахмановича Шмоткина из списка 1874 г. не известна. В 1894 г. ему должно было быть 44 года, а его сыну Шахману 20 лет, но упоминаний о них нет.

Согласно посемейной переписи, в 1894 г. в м. Юховичи еврейское население насчитывало 310 человек. В 29 домах жили Дриссенские мещане и в 20 домах «иногородние», приписанные к мещанскому обществу Витебска, Дисны, Полоцка, Себежа и т.д. – всего 49 семей. Для сравнения: в 1874 г. евреи местечка проживали в 32 домах, включая прилегающие корчмы.

Такой значительный прирост объясняется не только рождаемостью, но и миграцией в местечко из городов и деревень, о чём речь пойдёт далее.

***

Ревизии или переписи народные проводились в Российской империи регулярно во всех губерниях и областях, начиная с 1793 г. Последняя, десятая подушная перепись, прошла в 1857-1859 гг. На основании полученных данных формировались особенные акты для состояния городских и сельских обывателей—ревизские сказки. В 1877 г. ревизские сказки, преследовавшие фискальную цель, были заменены на посемейные списки, облегчавшие учёт лиц, подлежащих воинской повинности.[1]

В последующих примечаниях к закону разъяснялось, что, во-первых, каждый еврей должен быть приписан к одному из установленных в государстве состояний; во-вторых, лица, обязанные избрать род жизни (то есть записаться в мещанское общество, купечество или в цех ремесленников, а не оставаться «вне сословий» – прим. автора И.Л.) и к городам не принадлежащие, могут приписываться в мещане, без согласия обществ; в-третьих, евреи могут приписываться только в губерниях, входящих в черту постоянной еврейской оседлости, за исключением пограничного пятидесятиверстного пространства, где евреям после 27 октября 1858 г., воспрещена приписка к местным обществам.

По большому счёту, для евреев ничего не изменилось – разве что, название «ревизские сказки» поменяли на «посемейные списки», однако вскоре произошли события, самым серьёзным образом повлиявшие на их жизнь в России.

***

1 марта 1881 года царь-реформатор Александр II был смертельно ранен в результате нападения, осуществлённого членами организации «Народная воля». Террористы надеялись, что ликвидация самодержца вызовет революцию и приведёт к социальным преобразованиям.

Покушение подготавливалось с 1879 г. группой из 12 человек, среди которых была 25–летняя уроженка Минской губернии, выпускница акушерских курсов Геся Мееровна Гельфман. Её участие заключалось в том, что она вместе со своим гражданским мужем жила в квартире, которую заговорщики использовали для подпольной типографии и динамитной мастерской. Несмотря на многочисленные протесты, в том числе и международные, Гесю приговорили к повешению наряду с пятью активными организаторами теракта, однако ввиду беременности смертную казнь заменили пожизненными каторжными работами.

Участие еврейки в убийстве российского императора ещё сыграет свою зловещую роль в будущем, но в марте того года смятение при дворе сменилось суматохой по поводу восшествия на престол наследника Александра II – Александра Александровича Романова.

 Правление Александра III началось с подписания 30 апреля 1881 г. «Манифеста о незыблемости самодержавия», возвестившего решительный отход от либерального курса его отца. Документ был составлен обер-прокурором К. Победоносцевым и имел подзаголовок «О призыве всех верных подданных к служению верою и правдою Его Императорскому Величеству и Государству, к искоренению гнусной крамолы, к утверждению веры и нравственности, доброму воспитанию детей, к истреблению неправды и хищения, к водворению порядка и правды в действии учреждений России». Сразу же после его опубликования подали в отставку министр внутренних дел М.Т. Лорис-Меликов, министр финансов А.А. Абаза, военный министр Д.А. Милютин и другие реформаторы.

Наступила эпоха реакции и контрреформ – время К.П. Победоносцева, М.Н. Каткова, Д.А. Толстого, И.Д. Делянова, Н.П. Игнатьева, Ю.Ф. Самарина и прочих идейных сторонников усиления охранительных мер, укрепления самодержавия, торжества православия и «русской идеи». Последнее понималось как решительная борьба с иноверцами, среди которых иудеи занимали особое место.

«А что Вы пишете о жидах, то совершенно справедливо. Они всё заполонили, всё подточили, однако за них дух века сего. Они в корню революционно-социального движения и цареубийства, они владеют периодическою печатью, у них в руках денежный рынок, к ним попадает в денежное рабство масса народная, они управляют и началами нынешней науки, стремящейся стать вне христианства. И за всем тем – чуть поднимется вопрос об них, подымается хор голосов за евреев во имя якобы цивилизации и терпимости, т.е. равнодушия к вере. Как в Румынии и Сербии, так и у нас – никто не смей слова сказать о том, что евреи все заполонили. Вот уже и наша печать становится еврейскою. Русская Правда, Москва, пожалуй, Голос – все еврейские органы, да ещё завелись и специальные журналы: Еврей и Вестник Евреев и Библиотека Еврейская» – писал 19 августа 1879 г. своему другу Ф.М. Достоевскому член Государственного совета, сенатор К.П. Победоносцев.[2]

Письмо было отправлено задолго до упомянутого в нём цареубийства, но и по прошествии лет отношение к евреям К.П. Победоносцева, к тому времени уже обер-прокурора Священного Синода, члена Комитета министров, не изменилось. И теперь не с литераторами он делился своими мыслями по наболевшим проблемам, а с самим императором: «Вращаясь в атмосфере евреев-шинкарей, крестьяне перенимают от них разные дурные пороки и привычки: к обману, воровству, клятвопреступничеству, сутяжничеству и проч. Ссоры, драки, распутство, буйства и другие преступления, имеющие место в крестьянской жизни, ставятся местными преосвященными в причинную связь с проделками евреев. Евреи вмешиваются в общественную и семейную жизнь крестьян и стараются возбуждать у них неудовольствие против церковно-священнослужителей».[3]

Знакомясь с откровениями ведущего государственного идеолога, невольно вспоминаешь приписываемую ему мечту об окончательном решении ненавистного вопроса – «треть евреев выедет из России, треть крестится, а треть вымрет».

***

Интенсивная антисемитская пропаганда и смятение умов, вызванное убийством царя, в сочетании с ложными слухами о царском указе, якобы разрешающим насилие над евреями (сыграло свою роль участие Геси Гельфман), – горючая смесь, достаточная для возникновения погромов. И они моментально вспыхнули в южных и центральных областях Украины.

Начало было положено 15-17 апреля 1881 г. в Елисаветграде, затем сразу же полыхнуло в Херсонской, Киевской, Подольской, Черниговской, Волынской, Таврической, Полтавской губерниях. Затем в декабре 1881 г. – погром в Варшаве и, наконец, весной 1882 г. кровавые беспорядки вернулись в уезды Подольской губернии.

В общей сложности еврейские погромы прокатились по 166 населённым пунктам Российской империи. Тысячи домов были разрушены, семьи лишились имущества. Точное количество пострадавших осталось неизвестным ввиду незаинтересованности властей предоставить правдивую информацию. О масштабах можно судить по одному из документальных отчётов. Всего лишь за два дня (29-30 марта 1882 г.) в Балте было разорено 976 домов, 278 лавок и 31 винный погреб; сумма убытка достигла полутора миллионов рублей; 211 человек было ранено, в том числе 39 ранено тяжело; 12 человек было убито и умерло от последствий погрома; отмечено более 20 случаев изнасилований.

По словам местного раввина, «все состоятельные люди превратились в нищих, пущено по миру не менее 15000 человек».[4]

Не было никакого сомнения, что массовые бесчинства такого размаха могли происходить только в условиях абсолютного бездействия местных властей, а порой даже открытого выражения солидарности с погромщиками.

«Если бы многие из представителей власти в провинции, даже из крупных, не были сами причастны противоеврейскому движению, то был бы немыслим тот необъяснимый факт, что в благоустроенном государстве в продолжении столь продолжительного времени, начальство, зная каждый раз о готовящихся беспорядках, допускало заставать себя врасплох и не предпринимало никаких предупредительных мер. Эта мысль находит себе подтверждение в противоположном факте, что в северо-западных губерниях, где евреев столь же много, не случилось ни одного погрома, вследствие твёрдого, энергического заявления генерал-губернатора начальникам губерний, что он в подведомственном ему крае никаких беспорядков не потерпит» – писал историк С.М. Дубнов в записке для комиссии, расследующей дело о погромах.[5]

А тем временем правительство во главе с царем, погрозив местным властям и отдав распоряжение наказать зачинщиков, продолжало планомерно преследовать евреев.

***

3 мая 1882 года по инициативе министра внутренних дел графа Н.П. Игнатьева был принят документ комитета министров Российской империи под названием «О порядке приведения в действие правил о евреях», вошедший в литературу как «Временные правила» или «Майские законы». Документ отменял принятые при Александре II нормативные акты, разрешавшие некоторым категориям евреев проживать вне черты оседлости, что означало их изгнание из крупных городов. При этом в пределах самой черты евреям было запрещено селиться, арендовать и приобретать недвижимость вне городов и местечек. Возможно, тут кроется ответ на вопрос о значительном приросте населения местечка Юховичи в период между 1874 г. и 1894 г.

Попытка хоть каким-то образом решить наболевший «еврейский вопрос» привела к идее создания очередного комитета, каковых до того уже было пять. Однако и шестой, кроме вышеуказанных «Временных правил» и перечисленных в них репрессивных мер, ничего реального не предложил. Желая продемонстрировать взбудораженному общественному мнению свою «лояльность» к подданным, страдающим от явно несправедливого отношения, 4 февраля 1883 г. Александр III повелел учредить «Высшую комиссию для пересмотра действующих законов о евреях» под руководством (с мая 1883 г.) бывшего министра юстиции графа К.И. Палена. В состав комиссии входило более 20 человек – сенаторы, видные сановники, ответственные чиновники различных министерств. «Экспертов из евреев» представляли барон Г. Гинцбург, С. С. Поляков, А. Ю. Гиршгорн, А. М. Варшавский, Н. Бакст, Я. Гальперн и раввин А. Драбкин. Комиссия ратовала за отмену ограничений для евреев и действовала до 24 мая 1888 г. Всего было 32 заседания и 5 частных совещаний у председателя. Никаких существенных результатов эта деятельность не принесла.

***

Водоворот репрессий всё глубже и глубже затягивал еврейское население страны в пучину бесправия: продолжалось выселение евреев из городов и деревень, аннулировались законы, позволяющие ремесленникам жить вне черты оседлости, сама территория оседлости сужалась (Ростов-на-Дону и Таганрог были присоединены к закрытой для евреев казачьей области). Поскольку приобретение свободных профессий давало право жить и работать на любой территории страны, были предприняты меры по лишению евреев возможности получать образование. В июле 1887 г. министр народного образования И.Д. Делянов издал одобренные царем два циркуляра об ограничении приёма евреев в университеты и в средние учебные заведения. Для них была установлена процентная норма: в пределах черты оседлости 10% от числа учащихся (при том, что во многих местах этих регионов евреи составляли от 30% до 80% всего населения), вне черты – 5%, в столицах – 3%. Более того, правительство ограничило в правах даже тех евреев, которые с великими трудностями получили юридическое и медицинское образование.

Особо болезненным явилось царское повеление от 28 марта 1891 г., повелевавший евреям-мастеровым и ремесленникам покинуть Москву и Московскую губернию, чьё еврейское население тогда составляло 30000 человек. В результате около 20000 из них были насильственно выселены.[6]

***

Мечта Победоносцева приблизилась к реальности. У евреев оставалось три выхода: отказаться от веры отцов, обречь семью на нищенское существование в черте оседлости или переехать в другую страну. Третий вариант казался предпочтительным.

В результате массового исхода 1881-1914 гг. Российскую империю покинул

1 млн 980 тыс. евреев, из них 1 млн 557 тыс. (78,6%) эмигрировали в США. Остальные уехали в Палестину и Аргентину (проекты барона Э. де Ротшильда и барона М. де Гирша), европейские страны и Южную Африку. [7]

Однако, уехали далеко не все. Согласно всероссийской переписи населения 1897 г., евреев насчитывалось 5 млн 189 тыс. 400 человек, что составляло 4% населения империи и примерно половину от всего мирового еврейства.

Евреи, только-только почувствовавшие вкус реформ и эмансипации, были безжалостно откинуты назад. Зажатые в границах черты оседлости, находящиеся в условиях тесноты, нищеты и бесправия, в постоянном страхе перед новыми погромами, лишённые возможности получения светского образования и связанного с ним социального статуса, они встали на путь активного сопротивления режиму. Но это уже совсем другая история.

Автор выражает глубокую благодарность исследователю еврейской генеалогии Дмитрию Широчину за всестороннее участие в подготовке рукописи к публикации.

[1] 57504. Июня 25 дня 1877 г. ВЫСОЧАЙШЕ утвержденное мнение Государственного Совета, распубликованное 19 августа – О замене ревизских сказок посемейными списками при составлении призывных списков лицам, родившимся после десятой народной переписи.

ПСЗРИ, собр. 2. Т. 52-1, СПб, 1879, стр. 755.

[2] Л. Гроссман «Достоевский – реакционер», М.: Common place, 2015, стр. 101-104.

[3]  Всеподданнейший отчёт обер-прокурора Святейшего синода К. Победоносцева по ведомству православного исповедания за 1890 и 1891 годы. – С-П.: Синодальная типография. 1893. С.123-132.

[4] А. Зельцер «Погром в Балте» Вестник ЕУМ, № 3 (13), 1996, стр.40-63.

С. М. Дубнов «Новейшая история еврейского народа», т.3. Гешарим – Мосты культуры – Иерусалим-Москва, 2002. §15. Эмиграция и погром в Балте (1882) Стр.110-118.

[5] С. Дубнов «Антиеврейское движение в России в 1881 и 1882 г. (Из записки, предназначенной для «Паленской комиссии»)»/ Еврейская старина, 1909, 1, стр. 88-109, 265-276.

[6] С. М. Дубнов «Новейшая история еврейского народа», т.3. Гешарим – Мосты культуры Иерусалим-Москва, 2002. §19. Московское изгнание (1891) Стр.141-146

[7]  О. Будницкий «От редактора: Век эмиграции». В кн.: Еврейская эмиграция из России. 1881-2005 / Отв. ред. О. В. Будницкий. – М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2008, стр. 9-17.

Картина "После погрома" создана с помощью искусственного интеллекта.

Илья Лиснянский
Адрес электронной почты защищен от спам-ботов. Для просмотра адреса в вашем браузере должен быть включен Javascript.