В небольшой городок, а когда-то еврейское местечко Куренец Вилейского района Минской области, мы ехали к одному из старейших жителей Беларуси Шубертию Семёну Иосифовичу. Ему 105 лет. Живёт в красивом и уютном доме, который перестраивал сам. Километры от Минска до Куренца пролетели незаметно. Вадим, работающий в Минской еврейской благотворительной организации «Хэсэд Рахамим», рассказывал о своих подопечных, он курирует жителей области, рекомендовал интересных людей для следующих интервью. Их немало, и, безусловно, хотелось бы встретиться с каждым. Семён Иосифович тоже подопечный Вадима, он ехал проведать его и вручить ханукальный подарок.

Журналисты и различные делегации нередкие гости в доме Семёна Иосифовича. Интересно встретиться, поговорить с этим человеком. Они советовали непременно побеседовать с ним. Были осенью, я приехал спустя почти четыре месяца. Конечно, за это время Семён Иосифович несколько изменился. Уже не был тем разговорчивым человеком, которым видели его совсем недавно.

Может быть, в доме и устали от посетителей, но нас встретили хорошо. Я начал разговор с обычных вопросов, интересовался анкетными данными. Мог бы познакомиться с ними и в документах, но хотелось наладить контакт с собеседником. Тем более со 105-летним человеком встречался впервые.

– Как вас зовут?

– У меня два имени: Самуил – по-еврейски, – сказал он. – А тут я – Семён.

– Как отца звали?

– Иосиф

– Как ваша фамилия?

– Шуберт.

– Где вы родились?

– Украина. Мы жили в деревне Кануны, это Житомирская область.

– Расскажите про родителей.

– У нас был свой дом. Отец работал в сельском хозяйстве. Вся семья много работала. Была лошадь, корова. Жили мы неплохо. Мать Розалия, Роза – домохозяйка.

– В семье было много детей? – спросил я

– Пятеро – ответил Семён Иосифович. – Мария самая старшая, потом – я, потом Геня, Соня и Ида.

– Какого вы года рождения?

– 1918.

Фамилия родителей Семёна Иосифовича – Шуберт. Но в послевоенные годы ему посоветовали придать ей не такое ярко выраженное еврейско-немецкое звучание. Тем более, Семён Иосифович был в плену. И он стал Шубертий.

Возраст, тем более такой солидный, берёт своё. Но Семён Иосифович, привыкший всю жизнь работать, и после ста лет, не мог сидеть без дела.  Зимой выходил чистить двор от снега. Столетний юбилей праздновали в местном кафе и женщины приглашали его танцевать. Семён Иосифович отзывался на все приглашения. А пару лет назад заболел ковидом. Лежал в районной больнице. Мало кто верил, что поднимется, но встал Семён Иосифович с больничной койки и вернулся домой.

Конечно, память в таком возрасте с каждым днём создаёт пробелы. А тем более это стало ощутимым после тяжёлой болезни.

До 101 года Семён Иосифович жил один. Дочь – Алла Семёновна Жук (фамилия по мужу) работала в Вилейке. Преподавала в гимназии французский язык. Пару раз в неделю приезжала к отцу: готовила, убирала. Он сам разогревал еду, за собой ухаживал. Сейчас Алла Семёновна живёт с отцом. Она стала участницей нашего разговора.

 

– Какие самые ранние воспоминания у вас остались? – спросил я у Семёна Иосифовича.

– Ходил в школу. До 4-х классов, школа была в нашей деревне, потом в другую деревню ходили пешком за несколько километров в 5, 6 и 7 класс. На зиму снимали квартиру там.

– Ты расскажи про голубей. Когда был голод. Это 1936 год, – напомнила отцу Алла Семёновна, которая очень хорошо знает его биографию, много раз слышала эти рассказы.

– На отшибе за деревней ветряк стоял, – стал рассказывать Семён Иосифович. – С большими крыльями. Мы голодные были. Пошли к ветряку, верхняя дверка была открыта. Один мальчишка стоял внизу, второй залез ему на плечи, схватился руками за дверцу и залез в ветряк. Там было много птиц, особенно где крутились крылья. Он их ловил. Сбрасывал нам. Мы ловили голубей и в мешок. Потом побежали домой. Стали их чистить, варить, есть. И сами наелись, и других накормили.

– Какую школу вы закончили: русскую, украинскую, еврейскую?

– Украинскую.

– И разговаривали в детстве на украинском языке?

В разговор снова вступила Алла Семёновна. Она может быть биографом семьи.

– Дома родители разговаривали на идиш. Были религиозные люди. На Песах с чердака доставали специальную посуду. Моя бабушка была очень большая мастерица по готовке еды. Выпекала булки, разные вкусные вещи. На свадьбы пироги пекла. Мацу делали сами.

– Вы там окончили школу? – спросил я.

– Закончил 7 классов. Потом поехал в медицинский техникум учиться в Житомир.

– В деревне жили все украинцы, но были две семьи еврейские: Шуберт и Бараш, – рассказывает Алла Семёновна. – Между собой дружили, тем более были родственниками. Бараш – это папиной мамы брат.

Мир тесен. Нынешний представитель организации «Джойнт» в Беларуси Алекс Шмит дружит с правнуком этого самого Бараша. Между прочим, после рассказов Алекса Шмит о Шубертии, я и приехал к нему. Правнук Бараша живёт в Израиле. Он передал в подарок Семёну Иосифовичу тёплые и мягкие сапожки. Привезли из Иерусалима в подарок и красивую хамсу.

Алла Семёновна повесила её в красный угол. В православных домах в красных углах находятся иконы.

Семён Иосифович завершил учёбу в медицинском техникуме и пошёл служить фельдшером в Красную Армию. Семья оставалась жить в деревне в Житомирской области. Когда началась война, евреи из этой деревни или не спешили или не могли эвакуироваться. Всё же деревня не город, а может быть, не понимали, что фашисты будут зверствовать.

Семён Иосифович обо всё, что случилось в родной деревне, узнал после войны.

Когда в Кануны пришли немцы, его мать работала в поле с дочками. Одна украинская девочка прибежала из деревни и говорит: «Там немцы, не идите туда». Сёстры остались в поле, спрятались. Они остались живы.

Старшая Геня – успела уйти на фронт, служила медсестрой. Младшие, Соня и Ида оставались в деревне. Их прятали местные жители.

Сейчас Соне сто лет. Живёт в украинском городе Ровно.

Мир меняется каждый день, и происходят события невероятные ещё вчера. Столетняя женщина прислала по телефону видеопоздравления с Ханукой своему стопятилетнему брату. Безусловно, ей помогли это сделать внуки или правнуки. И телефон, на который пришло поздравление – принадлежит Алле  Семёновне. Но всё равно, сам факт потрясающий.

Маму Семёна Иосифовича расстреляли. Немцы или полицаи приказали:  «Одевай самое лучшее и поедем. И бери с собой ценные вещи».  Она спросила: «Зачем поедем?». «На работу», –  ответили ей. Для чего на работу надо было надевать лучшие одежды, было непонятно. Ценных вещей в доме не было. Но она надела лучший наряд. Повезли в районный центр, там два дня издевались над ней и расстреляли.

Иосиф оставался в деревне, люди помогали, прятали его по очереди, часто рискуя жизнью. Семья Шуберта была очень уважаемой. Иосиф был щедрый и добрый человек. В голодные годы делился с людьми картошкой. Даже был такой случай, Соня сестра Семёна рассказывала, ей купили сапожки. Она радовалась, танцевала в них, и вдруг приходит к ним соседская девочка, это была в начале зимы, босая. И Иосиф ей подарил сапожки своей дочери. Соня плакала. Отец сказал ей, что соседская девочка замёрзнет, а тебе со временем новые купим сапожки.

В 1944 году, незадолго до освобождения Иосифа выдала какая-то подружка полицая. За ведро самогона. Иосифа расстреляли. Вывели за деревню и сказали: «На съешь, кусок хлеба перед смертью. Он ответил: «Не буду». Выстрелил полицай, попал в руку. Иосиф говорит: «Стреляй в сердце. Не умеешь стрелять». Потом выстрелил другой полицай. И убил Иосифа. Ночью люди тайно похоронили его.

Соня две зимы пряталась в стоге сена, отморозила ноги. Люди приносили тёплую одежду, еду.

– Где вы были во время войны? – спросил я у Семёна Иосифовича.

–  В 1939 году меня призвали в армию. В 1941 году должен был демобилизоваться осенью. Тут война. В Латвии встретил войну. В первый же день, уже перевязывали раненных в медсанчасти. Самолёты летали, бомбили.

– Вы уникальный человек, – сказал я.

– Уникальный? – с удивлением переспросил Семён Иосифович и стал рассказывать. – В меня стреляли два раза. Один раз меня чуть не растерзали как еврея.

Я в медсанбате служил. Шли на помощь Ленинграду. Дошли только до реки Волхов, немцы заняли центральную дорогу, на той стороне реки построили окопы. Перерезали нам путь. Сколько раз под пулями был, что-то мне помогало, не знаю, как получилось, но я выходил живым.

В боях под Ленинградом, часть, в которой служил Семён Иосифович попала в окружение. Пытались прорваться, и попали в плен. Как он, еврей, выжил в немецком плену? У него был один шанс из тысячи. Хотели расстрелять, затерялся в колоне военнопленных, не выдал никто из сослуживцев, оказался однофамильцем немца, с которым вместе работал на шахте в Германии, и тот, по всей видимости, решил не выдавать его в гестапо. Был Семён Иосифович физически крепкий. Его не сломал голод, изнурительная работа. Он, пройдя сквозь годы плена, вернулся в строй.

– Немцы не знали, что вы еврей? – спросил я.

Ответила дочь, Алла Семёновна. Этот вопрос тоже неоднократно задавали её отцу.

– Знали. Когда вели пленных через какую-то деревню, там гарнизон стоял, немцы завтракали. Один показал на отца и говорит: «Юда». Уже стрелять собрался. Другой остановил его: «Дай позавтракать. Не мешай. Потом». Так Семён Иосифович остался жив.

Потом из концлагеря послали на шахты в Германию работать.

– Как там остались живым? – спросил я.

–  Только ранен был. Что-то упало на меня в шахте. Я уголь копал. Прикрепили меня к одному немцу. Шуберт была его фамилия.

– Фамилия того немца такая же как и у вас? – переспросил я. – Какое совпадение. А тот Шуберт знал, что вы еврей?

– Знал.

Разговор получался большим, обстоятельным. Семён Иосифович устал, и к беседе всё чаще подключалась его дочь.

– Их отправили на ферму работать, там уже, как отец рассказывал, было немного лучше. Хотя работы и много, тяжёлой, в вагонетках перевозили навоз, но зато и еды больше давали. Папа с работой справлялся.

– Семёна Иосифовича освободила Красная Армия?

– Сразу, после проверок, его отправили на фронт. В армии служил, в медсанчасти, фельдшером.

– Где встретил Победу?

– В Германии. Недалеко от Берлина.

После Победы воинскую часть, в которой служил Семён Иосифович передислоцировали в Гомель.

– Там отец встретил мою мать, она работала учительницей, – продолжает рассказ Алла Семёновна. Они буквально три дня были знакомы, часть переводили в Минск, и решили жениться.

– Всего три дня были знакомы? – переспросил я.

Алла Семёновна засмеялась.

– Прожили хорошую жизнь. Моей маме повезло, что она вышла замуж за такого человека, как мой отец. В доме делал все работы, помогал маме.

В Минске Семён Иосифович, уже после демобилизации, работал одно время на должности врача. Там в 1946 году родился их старший сын Георгий. Сейчас живёт в Запорожье. Перед выходом на пенсию работал проректором медицинского университета. Регулярно звонит в Куренец. К сожалению, сейчас не может приехать, навестить.

В Минске молодой семье тяжело было жить. Послевоенное голодное время. Помощи ждать не от кого. Семён Иосифович пошёл в облздравотдел и сказал: «Переведите меня на работу в деревню. Я там не пропаду». Все стремились из деревни в город. А он – наоборот. Долго перевода ждать не пришлось. Его направили в Нарочь (бывший Кобыльник) на должность врача.  Там семья прожила три или четыре года. Родилась в 1949 году Алла Семёновна.

– Папа узнал, что освобождается место фельдшера в амбулатории в Куренце, – рассказывает Алла Семёновна. – Поехал, посмотрел, ему понравилось.  Раньше Куренец был еврейским местечком. Евреев после войны оставалось мало, однако ещё были. И его сюда перевели. Дом купили у того же фельдшера.

Семья приехало на новое место, обосновалась, и Семён Иосифович увидел, что купленный дом гниёт, грибок съел четыре нижних венца и поднимается дальше. Что делать? Денег на ремонт не было.

Когда люди из той деревни, где он прежде работал, узнали об этом, пятеро мужчин приехали в Куренец и сказали: «Мы отремонтируем дом. Ничего платить не надо. Только кормите, и дайте место для ночлега».

Такой запоминающийся случай был в жизни.

Как Семён Иосифович относился к людям, так в сложную минуту жизни они отнеслись к нему.

– Расскажите про свою работу фельдшером в Куренце? – спросил я.

Семён Иосифович стал активно рассказывать

– Работал заведующим фельдшерским акушерским пунктом, в амбулатории. Была врач, были приёмы большие. В одном кабинете врач принимала, в другом – я. «Старушенций – тебе, – говорила врач. – Молодых – мне». Наравне принимали. Даже больше ко мне обращались, чем к ней.

– Папа не скромничай, – сказала Алла Семёновна. – У него был большой авторитет, люди с соседних районов приезжали к нему лечиться, потому что знали, хороший доктор, у него интуиция была, врач от Бога, как его называли. И домой приходили больные. Никому не отказывал. Ночью, днём, в любое время, в праздники приходили. На приёме у врача не было столько людей, а у него большая очередь стояла, это любой подтвердит.

У нас Любань недалеко, там жил Миронович, председатель колхоза. Он был Герой Социалистического Труда, Герой Советского Союза. Они с папой дружили. И все дети Мироновича, у него было четверо, лечились у папы. Заболеют, везёт к папе, никому другому не доверял.

Меня интересовал тот же вопрос, что многих других собеседников Семёна Иосифовича. В чём секрет долголетия. Безусловно, гены, сестре – 100 лет. Что ещё поддерживает его в жизни?

– Я всю жизнь работал. Держал корову, надо было и косить, и возить, трудился крепко, поэтому видно и живу долго.

– Ходил очень много по вызовам, – дополняет дочь. – Пешком. Уже мотоцикл был, потом машина. А вначале на попутных и пешком.

И семьянин был очень хороший.

– Что кушаете? – спросил я.

– Всё подряд, у нас нет ограничений, – ответила дочь. – В войну сильно голодал, так он любой еде рад.

– Вы курили когда-нибудь?

– Долго курил. Всё что попадалось и крутил самокрутку, махорку. Но давно уже бросил.

– Выпивали?

– Понемножку выпивал, в меру, не злоупотреблял.

– В праздники, друзья приходили. Очень общительный был, – дополняет Алла Семёновна. – Иду по улице, люди спрашивают «Как Семёнович, как здоровье? Ой, дай Бог ему здоровья» Буквально каждый день. Наверное, там слышат (показывает рукой вверх) и дают ему здоровья.

– Я бы вам дал звание «Почётный гражданин Куренца», – сказал я.

– У нас директор школы, на пенсии теперь, встречает меня и говорит: «Я бы предложила эту улицу назвать Его именем».

– Как же в следующих поколениях передаются черты характера, крепость духа и физическое состояние Семёна Иосифовича?

Алла Семёновна, рассказала, что её отец хорошо пел, был музыкальный человек, участвовал в самодеятельности.

– Две дочери у меня, одна в Минске филолог, а другая – скрипачка. Одно время работала в Минске в оперном театре. Консерваторию закончила – Оксана Жук. Потом уехала в Краснодар, там в еврейском благотворительном центре занимается музыкой, помогает делать концерты, работает с детьми.

Уже на прощании Алла Семёновна Жук (Шубертий) передала благодарность всем людям, которые помнят и заботятся о её отце.

– Мы благодарны Минской еврейской благотворительной организации «Хэсэд Рахамим» за большую помощь, которую нам оказывают, за внимание. Получаем на праздники подарки, звонят часто. Люди хорошие, с почётом и уважением относятся к нашему папе.

Я присоединяюсь к благодарностям в адрес Минской еврейской благотворительной организации «Хэсэд Рахамим». С их помощью состоялась моя встреча с Семёном Иосифовичем Шубертием.

Аркадий Шульман