Юлий Та́убин (Юдаль Абрамович Та́убин) 2 (15) сентября 1911 года, Острогожск, Острогожский уезд, Воронежская губерния, Российская империя — расстрелян 30 октября 1937 года, Минск, БССР, реабилитирован в 1956 году) — белорусский и еврейский поэт и переводчик.
Т А В Р И Д А
поэма
(перевод с белорусского)
Над Венецией – месяц-дож, –
Поэтических строф начало,
Залюбуешься-звёзды сплошь,
Отразились в воде канала.
Начинается –
Звон виол,
Лепет лютни
И гомон мессы.
Начинается –
Плеск гондол,
Воздыхания догарессы.
Что ж от неги простор устал,
И под небом вечного лета,
Дышит дымом старинный квартал
Романтично-невзрачного getto.
Глушит зверский отрывистый рык
Клавесина негромкое скерцо –
Это требует Шейлок-старик.
Взять за дочерь-христианское сердце…
Над фронтонами каменных вил
СлЫшны Данте былые воззванья,
(Веет жутью недавних могил), –
Уриэля Акосты стенанья…
Лепет лютни…
Гитарный минор…
Догарессы в классических позах,
Шлёт проклятья в небесный простор,
Неимущий философ Спиноза.
И к маркизе на менуэт
Поспешает придворный поэт.
Но царицы граций и муз,
До поры погрузились в сонь –
Ну а вместо свечей и люстр –
Инквизиций горит огонь.
Виден красный отсвЕт костров
На узорах китайских ковров,
Но читает придворный поэт,
Посвящённый маркизе сонет,
А кровавых костров крыло
Проливается
Сквозь стекло.
***
Опустело палаццо муз,
В нём отныне гостей не ждут,
Но учёной памяти груз,
В фолиантах найдёт приют.
Дальше Блерио*
Первым взлетит,
Дальше радио
Звук раскАтит,
И прервёт
Тех каналов
Тишь
Современный
Моторный катер.
Но в столетиях тот костёр,
Свою жаркую длань простёр.
Будет Пушкину в створ дверей,
Долго биться «презренный еврей» –
Также будет он снова и снова
Задыхаться в крови Кишинёва.
.
Будет слышно на сто годов,
Словно эхо проклятых слов:
– Бей жидов! Бей поганых жидов!
– Бей жидов!
***
Погром начинается так:
На рынке пьяный солдат
Кричит: «Довела голодуха,
Последнюю хлеба краюху,
Не дОдали, не довесили,
Теперь ухмыляются весело» …
Добавит кто-то словесА,
Картуз надвинув на глаза,
В руках дубьё, поверх голов
Кричит – «Пора нам бить жидов»!
От них нам все невзгоды,
Наш добрый царь народа,
Дозволил бить их белым днём,
И хаты жечь огнём…
Они нам разоряют кров,
Встают на батюшку-царя,
– Бей
Соцьялистов,
– Бей жидов!
– Ур-ра»!
Беда над крестьянскими хатами…
«Христопродавцы проклятые» !..
Так начинается погром…
И ломит окна тяжкий лом,
И зашатался старый дом,
И слышен перекрытий скрип,
Погромщик рвётся напролом,
Под мягким солнечным теплом,
И слышен по дворам кругом
Предсмертный чей-то хрип…
Так начинается погром…
Летит по ветру пух перин,
И перед смертью видит сын,
Как гибнет мама под ножом –
Одна из памятных картин…
Так начинается погром…
Где хруст и хряст, где хрип и храп,
Где душат горло клЕшни лап,
И лягут мёртвыми сыны,
И кровью полнится река,
И эти стоны нам слышны
Через года, через века…
***
«Они нам разоряют кров
Встают на батюшку-царя,
– Бей соцьялистов!
– Бей соцьялистов!
– Бей жидов,
– Ур-ра»!
…Всё будут грабить грОши,
И жёнок наших тискать,
Вражины батюшки-царя.
– Бей
Жидов и социалистов!
– Ур-ра»!
Детишек наших кровь
Пьют – в роде упыря,
Крадутся ночью мглистой
– Бей
Жидов и социалистов!
– Ур-ра»!
Мне говорил намедни,
Большой уездный пристав:
– Бейте их,
Во славу божью и царя!
– Бей
Жидов и социалистов!
Ур-ра»!
А если душат тебя
Как щенка,
Насилуют дочерей,
Бьют сыновей, –
То в душе пропадает елей,
И отчизна твоя
Перестаёт быть твоей –
На века…
А коли гнобят тебя,
Как пасынка, а не сына, –
Что же, – остаться голому?
Или погибнуть с голоду?
Пусть тогда провалится
Проклятая батьковщина!
Прах её побери!
Схвати её чёрная немочь!
И вводятся в словари-
Две новые грации
«Ими»
И «Эми».**
Покидая
Место родное,
И нажитое годами, –
(Людям не до веселья), –
Палуба качается колыбелью,
С людьми, трубами и винтами.
Палуба третьего класса,
Пассажиры,
Где баул на бауле,
И на душе душА,
Прочные перила недвижИмы,
Только качка не даёт дышать.
Стекольщик
Согнулся, шепча:
«Святая Мадонна»!
(Крики детей,
сердит капитан).
Мужик-руками голову
Схватил, бормоча,
Вспомнил пророка Иону, –
Коего проглотил
Левиафан…
Люди
Неживыми голосами,
Рассказывают свои истории –
Все – изустны, темны…
Люди
От волос до ногтей хворые,
Да ждали ли они
Когда-нибудь весны?
Из музыкального салона –
Первого класса
Долетает
Nokturno?
Вальс?
– Не всё ли едино…
Дети одной отчизны,
Всё та же масса –
Верьте в счастье
Старинное…
Только солнца лучей перехлёст
Окунётся в шипящую соль,
Капитаны идут на пост –
И вглядываются в буссоль.
Как полощет дикий пассат
Их резиновые хламиды,
Пассажиры смотрят назад,
Где их Родина
Скрылась из виду…
Вы, – кто слёз пролив солонцы,
Смерть узревшие сам-на сам –
Провожают вас мертвецы,
Из тумана кивают вам.
Они рвутся из волн густых,
Наплывают на пароход,
Капитан, ты не видишь их?
Капитан, взгляни на восход!
Капитан завернулся в плащ.
(Сильный ветер ещё не стих),
Он не слышит, тот тихий плач,
Что исходит от трав морских.
Он не видит,
Как копья рук
Рассыпают над морем смерч, –
Как несёт этот дикий дух
Молодая красотка –
Смерть.
***
Совершенно тёмная ночь на эмигрантском пароходе. Палуба пассажиров третьего класса. Ровное дыхание паровой машины. Ровный храп. Хрип. Скрип. Глухо доносятся – смех, разговоры, песни-снизу из кубрика.
Старый моряк: (рассказывает глухим голосом в кубрике):
– Тогда крикнули мы через бар, –
– Тяни сюда, старый Шинкарь,
Ещё три полных кварты!..
Все. (из кубрика):
– Ещё
Три полных кварты!
Старый матрос:
– Ну, Джим-в дым,
А Джон-просто страх!
А я-устоял на ногах, –
До того был азартный!
Все: – До того азартный!
***
(Возле борта стоят Он и Она. Стоят рядом. Им вместе нет и сорока годов. (Слышны их голоса, но лиц не видно).
***
Она: – А помнишь, помнишь первую нашу встречу?
Это было…
Он: – Знаю, что весной…
(тихо смеются).
В поле тогда цвели ромашки…
Она: – Пасха прошла, были сухими дорожки…
Он: – И такой тихий, тихий был вечер…
Она: – И такой вечер, звонкий, звонкий…
Он: – Ты тогда была в простом сером платье, в руках корзинка…
Она: – На небе взошёл рыжеватый месяц…
Он: – И тут закончились все мои поиски, я замер словно облитый водой…
Она(кокетливо): – Я тогда тебе немного понравилась?
Он (влюблённо): – Любовь моя, ненаглядная…
(Тем временем сирена гудит густым басом).
Он: – Капитан сказал, что скоро прибудем,
Ты не рада, жёнушка моя?
(Оба смеются. Она – тихо, он – звонко).
К ним подходит старик:
Чего вы радуетесь?
Ваших родителей
Не били по голове каблуками?
Сапогами по лицу?
Кулаками в живот?
Маток ваших
Не таскали за волосы никогда?
Ваших сестёр не насиловали?
Не калечили братьев?
Чего вы радуетесь?
Он: – Иди, старик.
(Старик уходит).
Голос старого матроса:
– И снова крикнули мы через бар, –
– Тяни сюда, старый Шинкарь,
Еще три полных кварты!..
Все (из кубрика):
– Ещё
Три полных кварты!
Старый матрос:
– Ну Боб-как сноп!
Она-хоть в гроб!
А я – ещё наливки штоф!
Давайте, хлопцы, в карты!
Все: – Давайте, хлопцы, в карты.
***
На какое-то время шум стихает.
Он: – У нас будут дети, маленькие, смешные.
Она (застенчиво): – Кругленькие…
Он: – От них будет пахнуть мамой, молоком и пелёнками…
Она: – Они вырастут, будут играть в снежки, будут прибегать домой с красными, замерзшими ушками…
Он: – Ты будешь вышивать…
Она: – Сушить носки…
Он: – Нам будет сытно и тепло…
Она: – У нас будут маленькие, милые детки…
(смеются).
Снова подходит старик:
– Чему вы радуетесь?
В вашей хате не пылал огонь?
Волосы не побелели от боли?
Мертвяки
Не бежали за вами вдогон?
И вы так уверены
В своей силе и доле?
Чего вы радуетесь?
Чего?
Он: – Иди, старик…
(Молодой человек подходит к старику):
– Порох и дым! Порох и дым!
Вот что спасёт,
И счастье подарит,
Пойми, человек.
И солнце взойдёт
В кровавом пожаре,
Сегодня
И завтра –
Навек!
Дайте дорогу нам –
Молодым,
Нам не жить
В рабстве отпетом.
Мы принесём вам
Порох и дым, –
Выйдем к новым рассветам!
Да, мы поспорим
С песней веков –
Мы ненавидим твоих мертвяков,
Слышишь, безумец!
Но им –
Мы обещаем, что порох и дым
Мы принесём за собою,
Дайте дорогу –
Нам молодым,
Опалённым борьбой!
Старик: – Я не пойму,
Кто ты таков,
Что говоришь так богато?
Молодой: – Порою звучит
Величальная медь,
А после – заупокойная кантата.
Старик: – Трудно уразуметь…
Молодой: – Когда рассеется порох,
И дым уйдёт в никуда –
Ты поймёшь это скоро,
И счастье придёт тогда.
Старик: – Где это счастье,
Твоего старого батьку не топтали копыта коней?
А твоей матери не попадал в голову камень, влетевший в окно?
Какое счастье, я тебя спрашиваю?
Где ты его видел?
Молодой (упоённо): – И счастье будет большим…
Голос сбоку: – Кому его принести?
Каким святым?
Молодой: – Нам молодым –
Сквозь порох и дым.
Старик: – У меня было три внука
Такие как ты,
Я в один день взяла их смерть,
Не могу это уразуметь…
***
(Они снова расходятся в темноте, из кубрика слышится песня, тихая и грустная, женщина то кричит, то невнятно бормочет).
Малыш: – Мама! Мама!
Погляди какое солнышко и небо
У нас!
Голос сверху: – Капитан! Земля!
***
Как ветер целует
Стволы берёз терпеливых,
Как сердце волнует
Печаль о не поднятых нивах!
Тревожно искателям,
В смуте всеобщего торга,
И вЕсти по кАбелям
Плывут автокарами морга.
Как скальпелем
Режущим плоть пополам,
Корабль несётся вперёд
По волнам.
И рваным зюйд-вестом,
Несутся
Тревожные вести
По проводам…
С гудком пароходным,
Забудешь родные поля,
Судьбину кляня…
Ступая по сходням,
Поймёшь,
Как не близко
Родная земля…
Клубясь, улетают,
Дымы парохода
И тают,
Мгновенье – и нет их,
Мечтой
Дон-кихота
Они устремляются в небо...
В манхэттенский зной
Побредут
Малолетний и старый,
И нитью живой,
Потекут
По нью-йорским бульварам.
Подходят клиенты
И очередь вновь у конторки,
Баулы и торбы,
И вести по лентам
Летят автокарами морга...
*(Блерио Луи: французский изобретатель и авиатор).
** «Имми и Эми: аббревиатура слов Иммиграция и Эмиграция»).
Дата написания оригинала: 16.VIII.1930 — 22.IX.1931
Орша — Мстиславль — Минск.
Об авторе перевода: Михаил Юсин, родился в Казахстане, в городе Целиноград, (ныне Астана). Родители-первоцелинники. Образование средне-техническое, стихи начал писать во время службы в рядах Советской Армии. Репатриировался в Израиль в 1996 г., проживает в г. Афула. Принимал участие в работе литературных студий, организуемых журналистами и литераторами, выходцами из бывшего СССР. Пишет иронические стихи, эпиграммы, тексты песен. Занимается переводами стихов (с английского, болгарского, украинского, белорусского и др.), а также написанием либретто. Стихи Михаила Юсина публиковались в израильской периодике, во всех вышедших в Афуле литературных альманахах, в 2024 году подборки стихов вышли в израильском литературном журнале «Русское литературное эхо» №38 и в альманахе «Литературный престиж» №14, а также в международном-интернет сборнике «Семь искусств». Занимал призовые места в конкурсах переводов поэзии на различных интернет-сайтах.
