Родословная
Потёртая полевая сумка, армейская пилотка с поцарапанной звёздочкой, старая пластинка, альбом с фотографиями…
Кто из владельцев этих вещей мог когда-то предположить, что вдруг станет всё это бесценным и самым дорогим для их детей и внуков?
Есть одна, совершенно особая реликвия — открытки с фронта. Их немного, всего пять. Написаны они моей мамой — Софией Шмулевной Бронштейн, (ныне покойной – благословенна память о ней), капитаном медицинской службы и датированы 1945-м годом.
Эти короткие сроки на ярко разрисованных открытках были написаны не для истории. Поздравления с праздниками, надежда на скорое возвращение домой, скупые слова о военной жизни.
Я не нашёл статистики, сколько бойцов и командиров Красной Армии, прошли Великую Отечественную войну с первого дня и до Победы. Уверен, их совсем немного. И ранений у них, как правило, было больше чем боевых орденов. Потому что ранения получали на поле боя, а ордена нередко давали тем, кто был близок к штабам.
Блюмкина Бэлла Захаровна, 1911 года рождения, уроженка г. Речица, Гомельской области, с 1928 года жила в г. Минске, закончила Минский музыкальный техникум в 1932 г. по классу профессора Полонского, работала в Белорусском радиокомитете. Пела в хоре, была солисткой. В 1940 г. участвовала в декаде Белорусского искусства в г. Москве, выступала на сцене Большого театра перед руководством страны в составе сводного хора.
Я бы никогда и не собралась писать о них, если бы вдруг не натолкнулась на нелепость, опубликованную на одном из сайтов в Интернете. Там было написано, что отец Кейли и Меира Басина был воеводой. Еврей – воевода, это – из области фантастики.
Отсмеявшись, я решила, что осталась одной из немногих, кто ещё может написать правду, а значит, и должна это сделать. Для меня Кейля Басина была бабушкой, всегда присутствовавшая в моей жизни.
Кейля и Меир родились в небольшом белорусском местечке Чериков.
Меир Басин – в 1890 году. А у Кейли в паспорте та же дата, (в некоторых справках даже 1891 год) хотя она явно была старше брата.
Сын знаменитого писателя советской эпохи рассказал о своем отце и связи с еврейским народом…
Признаюсь, когда-то давно я думал, что писатель Константин Симонов – еврей. Во-первых, он картавил; во-вторых, что-то в его внешности мерещилось; в-третьих, на страницах его книг всегда появлялись очень положительные персонажи с не вызывающими сомнения фамилиями.
Страница 16 из 24