В цветочном магазине Гликштейна на площади царя Саула дела идут хорошо; на приятной сумме оборота не сказывается ни время года, ни колебание курса тель-авивской биржи, ни стрельба на границе. И если народ не осаждает прилавок и не расхватывает тюльпаны с орхидеями – и не надо: устойчивые доходы обеспечиваются заказами для Золотой башни.

Геннадий Буркин смог выжить в экстремальных условиях наших знойных палестин: без гражданства, без денег, без дома, без семьи и работы. Я не предлагаю «жить по Геннадию», но хочу обратить внимание на его неиссякаемую жажду жизни. Если она будет и в нас – не страшны протуберанцы, пандемия и реформы, сулящие процветание.
Геннадий Буркин прибыл в страну вместе с цирком из России. Приехал и утвердился в желании: возвращаться обратно не будет. Ни за что! Однако никаких документов, кроме российского паспорта, у него на руках не было. Думал, захватить с собой свидетельство о рождении, где – чёрным по белому –говорилось о его принадлежности к еврейству, – не нашёл. Понадеялся, что рассказ о родной сестре, которая уже является гражданкой Израиля, будет тому подтверждением. Ничего подобного: «А вдруг вы от разных родителей?!»
Но слово моему герою:

   Во вторник, за две недели до праздника Швуэс, в большом доме Гринбергов повесили на окна свежие занавески и расставили вазоны с розовыми цветами. Крыльцо вычистили песком и вымыли с уксусом, чтобы блестело, как яичный желток. В день свадьбы Ханы-Бейлы, дочери торговца мукой Арке[1], там будут стоять жених и его родня.
    Жених, образованный молодой человек, работал бухгалтером на большой винокурне.
Арке-мучник отправил шесть повозок, чтобы привезти жениха и его родню из Островков, села, расположенного в двух милях.

В разных странах есть праздники, когда люди надевают карнавальные костюмы и маски. В Израиле это Пурим.
В истории еврейского народа Пурим связан с чудом спасения и избавления от врагов. В память об этом ежегодно весной евреи устраивают на Пурим карнавалы и представления.
Как-то я летел из Израиля сразу же после праздника Пурим. Соседом по салону оказался мой бывший земляк, уже много лет живущий в Израиле. Естественно, в разговоре мы затронули тему прошедшего праздника. Сосед, с другой стороны, неожиданно прервал нас: «Пурим! Пурим!» Далее последовал поток слов на иврите, в котором мне трудно было ориентироваться. Скорее интуитивно я понял, что этот израильтянин имеет отношение к устройству праздников. Чему, я думаю, соответствовала его темпераментная натура сабры (так называют евреев, родившихся в Израиле. Сабра – это фрукт, колючий снаружи и сладкий внутри.)