Довоенная жительница Дриссы Софья Моисеевна Батушанская вспоминала:

«До войны в нашем городе жили люди разных национальностей, жили дружно, уважали друг друга. Я хорошо помню, что наш дом был всегда открыт и гостеприимен для любого крестьянина, которому доводилось бывать и ночевать в городе. Многие в районе и сейчас помнят моего отца – сапожника, который часто ездил ремонтировать обувь сельским жителям, и с привезенного заработка кормилась наша совсем небогатая, большая семья».

Но, наверное, не все было так идеально, как описывает Софья Моисеевна. Иначе, откуда взялись те полицаи, которые гнали евреев на расстрел, которые безжалостно убивали женщин, стариков, детей?

Рассказывают, что колонну обреченных сопровождали всего два немца и полицаи. Непонятно, где на еврейском кладбище были установлены немецкие пулеметы, откуда они стреляли. В деревьях, которые растут вокруг того страшного рва, застряли пули, и до сих пор они в стволах. Деревья растут с разных сторон рва. Значит, был не один, а несколько пулеметов.

Среди погибших 2 февраля 1942 года в Дриссе – многочисленные родственники Софьи Моисеевны Батушанской. До войны она жила по улице Советской. У родителей было пятеро детей, она – старшая. Перед войной гостила в Ленинграде, оттуда уже не смогла вернуться в Дриссу. С огромным трудом, пройдя более 400 километров, добралась до станции Ржев. Оттуда эвакуировалась в Куйбышевскую область. Работала в тылу и ждала часа, когда вернется в родной дом.

Это строки из письма, написанного Софьей Моисеевной  Батушанской в Верхнедвинскую районную газету после выхода книги «Память»:

«И вот летом 1945 года, в августовский теплый день, когда на рассвете пели птицы, пахло свежестью и ароматом трав, а кругом было так хорошо и красиво, я с тревогой и болью подошла к родному порогу. (Наш дом уцелел.) Из дома вышли совсем незнакомые мне люди, которые жили в нем с того времени, когда родных загнали в гетто…

Горе и печаль живут в моем сердце, когда вспоминаю своих родителей, братьев, сестру.

Мой брат, Бейлин Израиль Моисеевич, 1923 г.р., в 1941 году окончил 10 классов, сестра Бейлина Люба Моисеевна, 1925 г.р., брат Бейлин Абрам Моисеевич, 1927 г.р., брат Бейлин Павел Моисеевич, 1934 г.р., и отец Бейлин Моисей Абрамович, мама Бейлина Хана Шоломовна, как рассказали мне Александра Паршута и другие очевидцы, шли 2 февраля 1942 года в той процессии со многими моими родными и знакомыми через весь город.

…Могу еще написать, что в братской могиле лежат наши соседи и знакомые: Млечина Рива, Сокольские – пять человек, семья Зихерман, Бодня, Сокольский Наум, Шугаль Добба, Макутонин Илья и другие…»

Документ, составленный Государственной Чрезвычайной комиссией по расследованию преступлений немецко-фашистских захватчиков, свидетельствует о «черных» днях войны, об ужасах оккупации.

«6 апреля 1945 г., Дрисса.

...За период оккупации немцами было расстреляно, замучено, сожжено и повешено 6584 человека. Угнано на каторжные работы в Германию свыше 8000 человек. Таким образом, из 42 062 человек, насчитывавшихся до войны, в настоящее время осталось 22 016 человек. В феврале 1942 года в Дриссе в специальном лагере было собрано 769 человек еврейского населения, после пыток и издевательств все они вместе с детьми были согнаны на еврейское кладбище, где их группами по 10–15 человек заводили в заранее подготовленную яму размером 20 x 4 метра и расстреливали из автоматов и пулеметов. Детей бросали в яму живьем, расстреливали на лету. Раненых и недобитых – живыми засыпали песком».

Командовал расстрелом еврейского населения Дриссы комендант дриссенской полевой жандармерии Швабе.