В издательской группе «Точка» вышла книга, посвящённая 100-летней годовщине отмены черты оседлости в России.
Её заголовок «Черта. 1791–1917» устанавливает хронологические рамки повествования – от Екатерины II, при которой началось формирование цивилизации российского еврейства, до Февральской революции, положившей конец юридически оформленному ущемлению их прав.

Книга стала результатом совместной работы большого коллектива авторов, представляющих учёных из Москвы, Петербурга, из Беларуси, Украины, Израиля, Молдовы…

По замыслу этот труд не является научной монографией в узком смысле слова.
Наоборот, он представляет собой научно-популярное издание, рассчитанное на самую широкую читательскую аудиторию.

Географически охватывает территорию Западного края – региона, где проживало не менее 90% евреев Российской империи. Литовский Иерусалим (Вильно), белорусские местечки, украинские степи, бурлящая жизнь Одессы, патриархальный быт Бессарабии – несомненны различия в укладе жизни, в уровне образования и благосостояния, и даже – в диалектах языка проживавших там евреев.

Но в книгу вошли и сюжеты о столичных общинах – тех, которые возникали и развивались вне Черты, оказывая при этом определяющее влияние на судьбу российского еврейства в целом.

Поскольку хронология и география повествования затрагивают практически всю историю евреев Российской империи, с теми или иными аспектами этой темы знаком практически каждый читатель. Но описание условий и образа жизни евреев эпохи Черты во взаимосвязи многих факторов встречается не во многих изданиях.

В данном случае в 26 главах книги рассмотрены события, положившие начало Черте, показаны изменения в её географии, в её законодательстве на протяжении полутора веков, описаны системообразующие элементы еврейской жизни – община, соблюдение традиций, использование языка ашкеназских евреев. Показано, как в фамилиях эпохи Черты отражались пути миграции еврейского населения, его традиционные занятия. В отличие от коренного населения империи у евреев эти фамилии образовывались от корней нескольких языков – иврита, идиша, немецкого и, конечно, русского.

Одна из концептуальных идей книги заключается в том, что законы Черты поначалу не носили репрессивного, угнетающего характера. Дело даже не в том, что именно замкнутость, отделённость российских евреев от остального населения огромной страны во многом сохранила, уберегла еврейский народ от опасности «растворения», ассимиляции. Этот результат, положительный для сохранения этноса, стал как бы побочным, не планировавшимся продуктом законотворчества российской власти.

Главным, ключевым намерением властей при введении особых законов и положений о евреях было именно регулирование их жизни в качестве подданных нового для них государства. Учёт жителей, взимание налогов, распределение натуральных повинностей, включая военную, – вот что стало истинной причиной опутывания населения приобретённых западных областей массой законов и подзаконных актов.

И лишь позднее законодательство из чисто регулирующего стало превращаться в ограничительно-репрессивное. Идеологический подтекст, конечно, важен. Вероятно, именно этот аспект – неприязнь к иноверцам – и послужил фактором перехода от одной сути законодательства к другой.

И таким образом, в многонациональной Российской империи формировался еврейский вопрос. Он стал встречным движением. Иногда трудно даже определить, где был сеющий рознь и ущемление прав евреев государственный посыл, а где – «запрос» населения на объект для насилия, для выплёскивания негативной энергии. Особенно наглядно этот сюжет прослеживается в главах, посвящённых погромам, наветам против евреев.

Не менее интересен и подход книги к описанию ответных шагов населения Черты. Тот факт, что втягивание евреев в революционное движение был связан с погромами и с репрессивной политикой царизма, – общеизвестен. Но, чтобы подчеркнуть не «врождённую» революционность евреев, а именно трансформацию их взглядов, в книге показан политический портрет еврейской общины до поворота, случившегося в империи в 1880-е годы. И таким образом, мы видим действительно движение – от евреев, читающих псалмы благодарности Б-гу за спасение государя, к евреям, игравшим ключевую роль при создании боевых организаций революционных партий.

Ещё одна ключевая тема книги – собственно та, которой посвящён факт её издания. Как, когда, по каким причинам произошла отмена всего законодательного блока, на протяжении полутора веков угнетавшего еврейский народ в империи?

В очерках книги показаны различные ветви национального движения, показаны и выдающиеся интеллектуалы, включившиеся в начале ХХ века в общедемократический процесс по модернизации отсталого политического строя.

Вывод при этом делается следующий: отдавая должное самоотверженной борьбе еврейской интеллигенции за равноправие своего народа, приходится признать, что шансов на успех у неё практически не было. Политический строй России был организован таким образом, что менее всего был готов идти на уступки под каким-либо нажимом.

В книге приводятся соответствующие примеры, как внутренней политики (сопровождавшейся просто роспуском Государственных дум, где продвигали тему еврейского равноправия), так и внешней политики (когда обращение американского правительства о необходимости соблюдения прав приезжающих американских евреев лишь сплотило самые реакционные и консервативные круги, привело к войне санкций).

Таким образом, система ограничительных антиеврейских законов, органично связанная с самой сутью имперского политического режима, могла быть отменена лишь вместе с отменой самого этого режима. И, когда это произошло (в ходе Февральской революции), события развивались стремительно.

Но при этом в книге (где приводится, кстати, и текст знаменитого постановления «Об отмене вероисповедных и национальных ограничений») отмечается, что подготовка документа в ведомстве министра юстиции Керенского шла очень кропотливая и тщательная, а вот подписание его произошло буднично, в ряду других малозначимых бумаг в 12 часов ночи 20 марта 1917 г. (2 апреля по новому стилю).

Авторы книги, вслед за участниками тех событий, оставивших некоторые следы этой истории в мемуарах, полагают: освобождение еврейского народа от ограничительных законов царизма происходило в русле общего демократического процесса, и оно должно было произойти вместе с социальным освобождением всего российского народа, вместе с превращением его в полноправных граждан. Поэтому излишне акцентировать внимание на отмене именно антиеврейских законов ни еврейские активисты, ни члены демократического правительства не хотели.

Как известно, дальнейшая судьба еврейского народа в России складывалась совсем непросто, а иногда – и трагически. Но это не умаляет значения тех событий, которым посвящена книга и которые произошли 100 лет назад. В тот момент еврейский народ действительно приобрёл свободу и равноправие. Помнить о таких эпизодах в его истории – удел не только профессионалов-учёных. Евреи современного мира – это во многом потомки «народа Черты», и его нынешняя свобода – продолжение многовековой борьбы за национальное достоинство, национальное самоопределение. 1917 год – краеугольный камень на этом пути.

Александр ЭНГЕЛЬС