Елена (Элина Иосифовна) Михаленко родилась в Минске в учительской семье в 1965 году. По образованию физик. Окончила физфак Белгосуниверситета в 1987 году и с тех пор преподаёт в средней школе.
Примерно в это же время начала публиковаться в газетах. Первая книга вышла в 2000 году, это было «Сказание о святой Евфросинии Полоцкой».
За последующие годы вышло около двух десятков книг для детей, сборник стихов «Я – не чужая» и прозы «Дорога в Рождество».
Я бежала по Будапешту…
Туфли на набережной Дуная — мемориал жертвам Холокоста на берегу Дуная в Будапеште. Чтобы не заниматься захоронением, нацисты расстреливали жертв на берегу реки. Для экономии пуль связывали всех вместе за руки или ноги и стреляли только в первого — падая, он тянул за собой остальных.
Оставленная на набережной обувь шла на продажу или использовалась нацистами для собственных нужд. Количество расстрелянных исчислялось тысячами. Точные цифры неизвестны — тела унесла вода.
Перегретый июльским зноем,
Этот город – имперский, вальяжный,
Он раскинулся, важен, спокоен,
У подножия башен-стражей.
Я бежала по Будапешту,
Чтоб увидеть берег печальный.
Миновала мост Королевы,
И кораблики, и причалы.
Нужно было успеть непременно –
Я хотела потрогать руками.
Кровь стучала в височных венах,
Ноги в ритм стучали о камень.
Вот оно. Стало воздуха мало.
Я, ещё не веря вполне,
Не увидела, не услыхала –
Опознала по тишине.
Как на фото: ботинки старые
И сандалики детские в ряд.
Из железа, от времени ржавые,
Здесь они навеки стоят.
Палачи были люди практичные.
Обувь – ценный товар в войну,
Как и прочие вещи личные,
На том свете уже ни к чему…
Даже лёгкой смерти жалели:
По десяткам цепями сковав,
В одного стреляли, прицелясь, –
Он других утащит, упав.
И вода становилась могилой.
Вырываться не было сил…
Сверху так же солнце палило?
Или ветер холодный бил?..
Я присела возле сандаликов.
Из чего у убийц сердца?
Так хотелось мне верить, маленький,
Что ты с мамой был до конца.
И как жить, если всё это знаю?
Я ответ найти не могла.
Но с другой стороны Дуная
Зазвонили вдруг колокола…
Луч закатный окрасил багрянцем
Воду чёрную, донный ил.
Мальчик маленький, иностранец,
В башмачок цветок положил…
Вдоль Дуная молча, неспешно
Проводив закат на мосту,
Я бродила по Будапешту,
Вдруг увидев его красоту.
Фонари разгорались, смелея.
Нет ответа – как жить – у воды,
Той, что прячет
И смыть не смеет
Тысяч ног разутых следы…
Ненастоящая зима
Я хочу, чтоб покрылись инеем
Борода и кудри у Вас,
Чтобы сумерки были синими,
А не серыми, как сейчас,
Чтоб зима была настоящая,
Всё вокруг пусть летит в разгон,
Лишь ложатся снежинки блестящие
На протянутую ладонь.
Чтоб скользить по тончайшей кромке
Льда и омута, благ и грехов.
Чтобы воздух, звенящий и ломкий,
Был прозрачней ненужных слов.
Продолжали чтоб ночи холодные
По минутке у суток красть.
Я зимой становлюсь свободная.
Надо мной лишь у осени власть.
Счастье
Не боюсь быть непутёвой,
Неудачливой и странной,
На дороге к жизни новой
Не бывает слишком рано.
Счастье – это очень просто.
Счастье – это очень много.
Счастье – это солнце, звёзды.
Счастье – это вера в Бога…
Жить на свете так занятно,
Птицею душа летает.
Хочется весь мир обнять мне,
Только силы не хватает.
Подойду к кроватке детской
И поправлю одеяло.
И такая радость в сердце…
Разве этого мне мало?
Птица
Мне кажется, что я – большая птица.
Не та, что, пролетая над лесами,
Деревьев чуть касается крылами
И в небе синем царственно кружится.
Мне кажется, что я – большая птица.
Не та, что, направляясь к южным странам,
Воюет с ветром над ревущим океаном
И с курса умудряется не сбиться.
Мне кажется, что я – большая птица.
Не та, что вьёт гнездо своё весною
И другу сильному становится женою,
Чтобы в птенцах однажды повториться.
Мне кажется, что я – большая птица.
Та, что закрыта в клетке и томится.
***
Уходи от плохих людей.
Уходи от дурных идей.
Уходи от нытья без толку.
Уходи, убегай в самоволку.
Уходи от дежурных фраз.
Уходи от лукавых глаз.
Уходи от цепей и оков
И от тех, кто всегда готов.
Уходи насовсем. Ухожу.
Уходи – не суди. Не сужу.
Уходи... Ушла. И стою
На краю...
