Майя Казакевич, работала координатором общинных и культурно-образовательных программ в Бобруйской городской еврейской общине, сейчас живёт в Израиле.

– Майя, Вы из Бобруйска и большую часть жизни прожили в этом городе, не так давно уехали в Израиль. Расскажите о жизни в Израиле?

– Начнём с того, что родилась я в Гомеле, но мне не было ещё и года, когда родители  переехали в Бобруйск, и большую часть жизни прожила здесь. Четыре года назад уехала в Израиль, но правильно говорят, что бывших бобруйчан не бывает. Каждый год я стремлюсь в Бобруйск, потому что здесь есть любимые улицы, здесь на кладбище могилы всех моих родных, здесь синагога, в которую хочется приходить. В Израиле в каждом городе, будь он большим, или малым, в каждом квартале есть несколько синагог, но меня не тянет ни в одну из тех синагог, там для меня нет такого душевного тепла, как в нашей бобруйской синагоге, и, конечно, всё это зависит от раввина. Тёплые слова нашему раввину Шаулю Хабабо. Он знаток традиций, он человек, который рад каждому, кто приходит в синагогу, и к нему народ тянется. Его знают во всём городе.

– Если говорить о культуре Израиля и Белоруссии. В чём Вы видите сходство, а в чём различие?

– Культуры у нас разные. Во мне заложена сначала русская культура, потому что я до школы жила у прабабушки в Ленинграде, пытались заложить белорусскую культуру, правда, как-то не очень получилось, а потом уже была еврейская культура.

В Израиле очень любопытный народ.

Что касается евреев Беларуси, мы спокойные, сначала подумаем, взвесим, а израильтяне шумные, эмоциональные, они размахивают руками и так быстро разговаривают, что даже я, прожив четыре года в стране, с трудом их понимаю. Они могут тебя обругать, обозвать, но когда нужна помощь, они, не глядя на то, что у них нет времени, помогут и всё подскажут, готовы взять тебя за руку и привести к тому месту, которое тебе надо. Если ты идёшь с тяжёлыми сумками, обязательно подойдут и спросят, нужна ли помощь? В Израиле очень трогательное отношение к детям и старикам. Такое впечатление, что любовь к детям и старикам воспитывается с молоком матери. Всё равно, чей это ребёнок свой или чужой, он будет окружён любовью. Израильские дети могут идти навстречу и всем знакомым и не знакомым говорить «шалом». Моими соседями была религиозная семья, у которых были двое мальчишек, младший, которому два года каждое утро стучался ко мне в дверь, когда я открывала, говорил: «Шалом» и спускался вниз, потому что нужно идти в садик, он приходил меня поздравлять с праздниками Пурим и Ханука, говорил, что я его подружка. Расскажу случай, который меня приятно удивил. Стою на остановке и жду автобуса, жила в районе, где была иешива, несколько синагог. На остановку выходят двое молодых людей, которые занимаются в иешиве, им лет 17-18.  Как я поняла из разговора, один из ребят идёт на свидание, а второй его провожает и даёт ценные указания. Но самое главное, что интересовало кавалера: хорошо ли лежат у него пейсы. Всё остальное не имело значения: ни плохо начищенная обувь, ни слегка помятые брюки, главное, чтобы пейсы хорошо лежали.

– Расскажите о родителях?

– Папы нет 24 года, мамы – 8 лет, но память о них свежа. Понимаю, что была далеко не самым лучшим ребёнком, но всем, чем я могу гордиться в себе, что оценивают другие, обязана своим родителям. У меня были великолепные родители, для которых я была самая лучшая дочь.

Мамин отчим был соблюдающий. Так что связь с религией у меня с раннего детства. Мой  дедушка не вернулся с войны, бабушка вышла замуж, мы все его называли дед, а звали его Берка Марголин, он был очень добрый. Они с бабушкой были два полюса. Бабушка была властной, а дедушка очень мягкий  и мы, дети были больше привязаны к дедушке. В шаббат он ходил в молельный дом «шул», а так как я часто жила у бабушки и дедушки, то он водил и меня. Мне было страшно там. И я долгое время боялась молельных домов и синагог. Только с приездом в Бобруйск рава Шауля, все мои страхи рассеялись, и я стала ходить в синагогу.

– Если бы Вы смогли начать свой жизненный путь заново, чтобы изменили в жизни?

– В первую очередь отношение к родителям. Нужно было больше времени уделять им. И я бы попросила прощения у тех людей, которых обидела вольно, или невольно

– Ваш жизненный девиз?

– Если не я, то кто же?

– Вы часто ошибались в жизни, принимали неправильные решения?

– К сожалению, да. Я переживала за какие-то ошибки, несправедливые поступки по отношению ко мне. В моей жизни были и взлёты, и падения. Но В-вышний всегда рядом со мной, и молитвами моих бабушек, дедушек, моих родителей у меня всё решалось.

– Что нужно человеку для того, чтобы он был счастлив?

–Были бы живы родители, были бы живы и здоровы все кто мне близок, была бы синагога. Я всегда занималась любимым делом и это тоже счастье.

– Кто из писателей Вам близок?

– Из израильских авторов мне нравится Дина Рубина, я была на её творческих встречах, она говорит ещё лучше, чем пишет. С удовольствием читаю и историческую литературу.

– Из Бобруйска вышло много писателей: Абрам Рабкин, Эфраим Севелла, Михаил Герчик, и другие. Какие Ваши любимые бобруйские писатели?

– Мне нравится Шапиро-Тулин и его книга «Бобруйские жизнелюбы», очень нравится Эфраим Севела «Легенды Инвалидной улицы» и книга Абрама Рабкина «Вниз по Шоссейной».

– Любимое блюдо из еврейской кухни?

– Фаршированная рыба.

– Какие качества Вы цените в людях?

– Честность, искренность, доброта. Для меня верх совершенства это мои родители.

– Какой Вы можете дать совет человеку, который оказался в трудной жизненной ситуации?

– Я очень часто попадала в передряги и не всегда по своей вине. Нужно верить в то, что ночь особенно темна перед рассветом!

Лариса РЯБОВА