Автор короткой прозы и поэтических подборок в литературных изданиях Беларуси, России и зарубежья.
Автор книг: «Узкая лента», «Обожжёнными губами», «Амальгама судеб», «Невидимые птицы», «За спиной зимы», «Тёмный полёт», «Три воды», «Внутри трамвайного кольца», «Из твоего окна».
Член Союза писателей Беларуси, член Союза писателей России.
***
Солнцем в ладони мне Бог обронил
Дар слышать рифму. А что в этом толку?
В эту эпоху из войн и могил
Стих о любви просто встанет на полку.
Солнце в руках – только некуда деть.
Звёзды в глазах – только некуда деться.
Я всё равно о любви буду петь –
Больше ничем ни согреть, ни согреться...
***
Когда коса найдёт на камень,
И ляжет палец на курок,
И слово тихо в Лету канет –
Всему всегда отмерен срок.
Пророк вздохнёт: теряем остов.
Мудрец пойдёт лечить сердца.
А я, глупец, насыплю остров
Внутри трамвайного кольца.
И стану жить: светло и в радость,
Назло железной хватке дней.
Мне станут петь, мол, время – гадость.
Для гада? Да. Ему видней.
Ведь жизнь – Бермудский треугольник,
И не увидеть вблиз лица…
Пою свой стих, солнцепоклонник,
Внутри трамвайного кольца…
***
Я отрезаю, словно пуговицы, дни,
В которых пигалице пелось и плясалось,
Факир подбрасывал и сглатывал огни…
Но оказалось, места чуду не осталось…
Я обрываю нити тонкие души
И без страховки по канату – прямо в люди.
А им как в цирке: если можешь – рассмеши,
Или как номер – душу выложи на блюде…
Я отрицаю безысходность бытия.
Ещё не кончился азарт эквилибриста…
Но замерзаю средь людского забытья
Цветком под инеем
холодным серебристым…
***
Через три переулка – снег.
А три солнца назад – было лето,
Поцелуем солёных век
И простым на все беды ответом…
После прожитых зимних лет,
Лун монеты бросая в копилку,
День, как пёс, потерявший след,
Смотрит взглядом бродяг на развилку…
Через три поворота – ночь.
Где-то солнце моё заблудилось…
Я твоя ведь, Боженька, дочь…
Помоги!.. Я с дороги сбилась…
***
Вот и камень большой у развилки дорог,
Верный друг, старый конь и мешочек землицы,
Той, что знает и помнит следы твоих ног
И слезам позволяет в ту землю пролиться.
Вот и камень. Всё знаю. Как камень, стою.
Предал друг. Умер конь.
Время злится, но длится.
Выбор сделан давно: душу не продаю.
Птице небо предать – значит, просто разбиться…
***
Как жирафы, фонари над спящей улицей.
Чуть сутулясь, загрустили над бульварами.
Не встречаются так поздно, не целуются
Те влюблённые, что днём бродили парами.
Старый город, старый двор, скамейка красная.
Время бег свой не надолго, но убавило:
«Рио-Рита» неизменчиво прекрасная
В двух сердцах звучит
назло всем модным правилам.
Две души… с висками сильно забелёнными.
Внуки спят, а дети где-то чем-то маются.
Эти двое –
в жизнь по-прежнему влюблённые.
Потому что все полвека обнимаются…
***
Я звёзды дарю тебе россыпью – даром.
И белые ночи в довесок – бери же!
Прелестные сказки о новом и старом –
Всё даром.
И сразу окажутся ближе
Ладони мостов, разведённых не нами,
Края островов, отодвинутых картой,
И даже мечты, те, что были лишь снами…
И так романтично – назвать себя Мартой
И верить весне. Что бы там ни случилось.
И мерить Монмартр
лишь корзиной фиалок…
Дарю тебе всё, даже то, что не снилось.
Прости, не сдержалась, мир в грусти так жалок!
Дарю тебе всё, до скончания века!
И прям насовсем, как сказали бы дети.
Не жалко и в радость!..
Найти б человека,
Который подарки бы эти заметил…
***
Пока я не ушла, и дни не канули,
И сумерки души терпимо временны,
Оплакивать потери снова стану ли?
Они все безвозвратностью проверены.
Но греет землю солнце предзакатное,
Теплы ещё ладони чьей-то нежностью.
И в ней, что ни дели – всё будет кратное.
Двоим,
любовь принявшим неизбежностью.
Когда я догорю, мир не закончится.
Герой получит всё за битву ратную.
Но как же на прощанье крикнуть хочется:
Нельзя пересчитать любовь каратами!
Нельзя умерить страсть и
хвастать дружбами,
Смиренно попеняв на волю Божию…
Прошу любви для всех душой простуженной
И света дням, что мы ещё не прожили…
***
Прерывается связь времён.
Следом рвётся красная нить.
Я не помню ничьих имён.
И уже не знаю, как жить.
Я не знаю, зачем бежать
От стены до стены. Провал.
Дальше некуда обнажать
Душу тем, кто её не звал.
Неприкаянный ангел нем.
На прокуренной шторе – моль.
Ангел был. Но из общих тем –
Лишь от моли дыра, как ноль.
Затаиться в ознобе снов?
Замереть, как картинный гриф?
Или, зная, что мир таков,
Снова в гору? Там ждёт Сизиф.
Остановка в пути – не смерть.
Хуже смерти – лишь страх пути.
Если всё-таки жить – то сметь,
Что дано – до конца пройти.
***
В нашем времени столько дыр,
Столько света и столько темени,
Столько гениев и проныр.
И – безвременье в нашем времени.
В нашей памяти много слёз:
Чёрной даты больные отблески
И дождями косыми роз
Золотых на могилах оттиски.
Я смотрю тебе, мир, в глаза,
Как ребёнок, лишившись матери,
Как невеста на образа
И как старец, чей век растратили.
Растащили по сотням нор,
Разменяли на что-то мелкое –
На Иудовый договор,
И расселись в колёса – белками.
А душа ведь – молчит в укор
За зубастым забором в тереме.
В душу мира смотрю в упор:
Мы – тот свет, что зовётся временем.