Вольф Шлиомович Высоцкий – дед Владимира Высоцкого, уроженец Бреста. Он родился в семье мастера-стеклодува Шлиома Гершевича Высоцкого. В семье было четверо детей – дочь Мария (1890-1942) и сыновья Исаак (1908-1978), Лион (1886-1974) и Вольф.

Вольф рос чрезвычайно любознательным мальчиком, юношей. Интересовался науками, любил учиться. У него было три высших образования – юридическое, экономическое и химическое. Был по настоящему интеллигентным человеком, но с беспокойным характером.

Бесконечна и быстротечна река времени. Её течение безвозвратно уносит прожитые дни, года, десятилетия. Одно поколение сменяется другим, и только человеческая память может хранить воспоминания о том, что было раньше. Наверно это свойственно всем людям, находящимся в конце жизненного пути, вспоминать прожитое и задумываться над прошлым. Вот и мне, разменявшему восьмой десяток, захотелось оставить для внуков и их потомков, историю нашей семьи, в надежде, что когда-нибудь им станет интересно узнать, как жили их предки, и они прочтут этот текст. Молодым людям не свойственно интересоваться прошлым – их больше волнует будущее, и это естественно. Но у большинства думающих людей наступает момент в жизни, когда они начинают размышлять над тем – кто они и откуда они, и кем были их предки, где и как они жили. Сегодня мне, к сожалению, некого расспросить – никого из старшего поколения моей семьи нет среди живых.

Мой папа – Китайчик Мирон Соломонович. А я – Феликс Меерович. Это потому, что настоящее имя и отчество моего папы – Меер Шлёмович.

Соломон – это русская транскрипция еврейского имени, означающее «мирный». В Танахе оно переведено на русский язык как Шеломо. В справочнике еврейских имен оно указано как Шломо и Шалом. Все они являются производным от древнееврейского слова «шалом», что означает «мир». Отсюда и фраза «шалом алейхем» – «мир вам». Диалектно имя может звучать и как Шолом, Шлейме, Шлёма.

Нашего деда так и звали – Шлёма. А соседи-белорусы звали его Сёма, Семён.

Моему папе исполнилось бы в 2025 году сто лет. В это так же невозможно поверить, как и в то, что мне, его девочке, уже за пятьдесят. Папа считался "ленинградцем", а не "москвичом" как я, потому что переехал к маме из Ленинграда и говорил "булоЧНая" вместо "булоШНая" и "парадное" вместо "подъезд".

Ещё он был профессором философии, но запрещал мне об этом рассказывать в школе. Надо было отвечать: "Отец работает преподавателем", "чтобы к тебе (то есть ко мне) лучше относились".