Я обращаюсь ко всем, кто жил в Воложине (ныне Минская область, Республика Беларусь), у кого предки имеют воложинские корни, для кого память – не просто слово.
Воложин – это город, где была создана и работала до начала Второй мировой войны «Эм Ха Ешивот» – «мать иешив», известная далеко за пределами  наших мест.

В конце сентября 1941 г. гитлеровцы гнали по центральной улице м. Василевичи Полесской области колонну советских военнопленных. Одному из них удалось незаметно отстать от конвоя. Он забежал в первую же попавшуюся калитку, во двор дома на ул. Советской, 64. Хозяйка дома, Сопот Александра Григорьевна, решила помочь беглецу и спрятала его в сарае до приезда из леса своего мужа. Вернувшись домой, Сопот Степан Власович проверил документы бывшего военнопленного и из его рассказа узнал, что перед ним еврей Яков Лейбович Нехензон.

Нина Футоран–Шмулензон – московский врач-терапевт, уроженка небольшого украинского местечка Тульчин. Прежнего штетла в Винницкой области давно нет, все оставшиеся после войны евреи давно покинули эти края в поисках лучшей доли. Отец Нины, также родившийся в Тульчине, испытал на себе все ужасы нацистской оккупации и каким-то чудом уцелел вместе со своей сестрой, потеряв всех близких. Он оставил после себя эти рукописи.

В мирной жизни Анатолий Шмулензон (Тойва Срульевич 30.09.1928 – 23.01.2008 гг.) трудился шахтёром и парикмахером, а его жена, мама Нины Анатольевны, тоже прошла все испытания в концлагере. Воспоминания нашего героя представляют для современных читателей большую ценность, так как дают возможность восстановить и сохранить неизвестные раннее страницы истории евреев в годы Второй мировой войны, незабываемые имёна жертв Холокоста.

Да будет благословенна память их!

14, 26 и 31 августа 1941 года в Минске немцы производили облавы на мужчин. Расстреливались мужчины призывного возраста. Во время первой облавы было убито 800 человек.

Конечная цель немцев была понятна – полное уничтожение евреев и «окончательное решение еврейского вопроса», как говорилось в их циркулярах. А вот целью первых погромов было пока что уничтожение нетрудоспособного населения гетто. Всех, кто мог держать лопату или кайло в руках, мыть туалеты или разгребать завалы, каждый день уводили за колючую проволоку на принудительные работы. В бараках, комнатушках оставались немощные, старики и больные.